Воздушный штрафбат
Шрифт:
— Не спеши, Лакеев, — набычился на майора комполка. Он сразу стал похож на бойца, вставшего в боксерскую стойку: одна нога чуть впереди, подбородок слегка опущен, покатые плечи напряжены и едва заметно шевелятся, будто готовые выстрелить в противника быстрыми ударами чугунных кулаков. — Ты что ли вместо него в бой пойдешь? Учти, у меня лишних летчиков нет, чтобы заменить Решетникова.
— Ну зачем же я, — майор слегка обнажил в улыбке зубы и хищно блеснул стелами очков. — Вместо него на задание пойдет новенький…
Вначале задачу пилотам части поставил командир: они прикрывают группу пикирующих бомбардировщиков, которые должны разрушить созданную немцами ниже Сталинграда
— Идем двумя группами: звено Шафирова непосредственно прикрывает «бомберы», моя группа — ударная.
Присутствующий на совещании офицер штаба дивизии уточнил на штабной карте, висящей на стене землянки, место встречи с бомбардировщиками и маршрут движения к цели:
— Вылет через пятнадцать минут, к Волге подходите со стороны села Лучки.
Нефедов бесцеремонно перебил размеренную речь штабного:
— Сожгут на подходе. Тевтоны нас как раз там и поджидают. Нет, это не годится.
— Вы что же, отказываетесь выполнять утвержденный командованием приказ? — лицо штабника от изумления вытянулось.
— Нет, не отказываюсь, — пожал плечами капитан. — У меня есть задание без потерь вывести бомбардировщики к переправе. Так позвольте мне самому выбрать маршрут. На моем «Яке» установлена радиостанция, так что я в качестве лидера поведу группу. Все, братцы, по коням!
Но тут снова заговорил майор-особист. Он сообщил, что за каждым пилотом группы прикрытия будет персонально закреплен бомбардировщик, и зачитал список. Лямин, который был прикомандирован к звену, непосредственно прерывающему «Пе-2», отвечал за «пешку» под номером «12».
— Предупреждаю вас об ответственности, — многозначительно обводя взглядом лица пилотов, продолжал майор. — Тот, чей бомбардировщик будет сбит по дороге к цели или на обратном пути, ответит за это по законам военного времени…
Пока Андрея не слишком волновала висящая над ним ответственность за бомбардировщик. Ведь до встречи с ним еще надо было долететь. А между тем Лямин больше всего опасался, что его посадят на «Як», который он ни разу не пилотировал. Но оказалось, что в штрафном полку есть только четыре дефицитных истребителя «Як-1», которые закреплены за Нефедовым, его заместителем и их ведомыми. Остальной авиапарк части составляли сильно потрепанные «чайки» и «ишачки». [25] Для Лямина так и осталось загадкой, зачем командир спрашивал его об умении пилотировать истребитель Яковлева.
25
Истребители устаревшей к началу войны конструкции: биплан И-153 «Чайка» и И-16, именуемый в частях «ишачком».
Андрею предстояло идти в бой на «ишачке» с бортовым номером «3». При встрече с ним пожилой механик самолета повел себя так, будто это Лямин нес персональную ответственность за то, что прежний пилот «тройки» стал жертвой особиста. Техник сухо доложил новичку о готовности машины к боевому вылету. При этом он хмуро глядел летчику в пуговицу воротника гимнастерки. Приняв доклад, Лямин подошел к незнакомому ястребку, пытаясь угадать в его облике знаки удачи или беды. У каждого самолета — свои нрав и судьба. Одна машина, даже получив серьезные повреждения, на последнем издыхании мотора вынесет своего пилота из ада боя. А другая — скапотирует [26] на ровном месте.
26
Перевернется и разобьется при посадке.
Еще когда Андрей расписывался в кабинете следователя под согласием не покидать машину над вражеской территорией, он решил для себя, что отныне не будет брать в полет парашют. «Если самолет загорится, спикирую на немецкую колонну или батарею, но в плен не попаду». — твердо решил Лямин. Перспектива явиться причиной несчастий близких людей пугала его намного больше, чем возможность смерти.
Чтобы не так жестко было сидеть на тонком дюралюминиевом кресле, [27] Лямин попросил механика накидать на сиденье каких-нибудь тряпок или чехлов. Технарь равнодушно, не задавая вопросов, выполнил его просьбу. Он пристегнул Андрея ремнями к креслу и принялся тщательно протирать стекло «фонаря», [28] чтобы на нем не было заметно точек, которые летчик в воздухе мог ошибочно принять за приближающиеся вражеские самолеты.
27
Применявшийся в ВВС Рабоче-Крестьянской Красной армии (РККА) парашют системы ПЛ-ЗМ был устроен таким образом, что пилот в кабине сидел на нем (на парашютной сумке), как на подушке.
28
Верхняя раздвижная часть остекления кабины.
Неожиданно к самолету Лямина подошел командир. Техник сразу спрыгнул с крыла ему навстречу. Он что-то быстро сообщил капитану.
— А ну-ка, самурай, вылазь! — крикнул Нефедов Лямину. — Это тебе не гроб, а боевая машина.
Командир крепким матом обложил Андрея и потребовал, чтобы он немедленно надел парашют. Дождавшись, пока Лямин выполнит его приказание, капитан быстро оглянулся по сторонам и понизил голос почти до шепота:
— Запомни, салага, ты свою жизнь Родине, матери, невесте, будущим детям должен, а не разным Лакеевым! Не повторяй чужих ошибок, и не думай, что раз тебя в штрафники списали, так ты уже смертник. Мы тут воюем, а не ищем способ побыстрее полный рот земли набрать. Ты меня понял, стажер?
Воздух на высоте 3000 метров был прозрачен. Поэтому видимость была прекрасной. Идущую на соединение с ними группу из шестнадцати бомбардировщиков Лямин заметил на расстоянии нескольких километров.
И вот вся формация в сборе. Группа непосредственного прикрытия, в которую входил Лямин, идет вплотную к «пешкам». При встрече с ними Андрей сразу нашел бомбардировщик с большой цифрой «12» на фюзеляже и киле и пристроился рядом.
Ударную группу не видно: она постоянно перемещается, патрулируя воздушное пространство вокруг бомбардировщиков.
И все-таки недалеко от цели конвой проморгал внезапную атаку противника. Лямин понял, что произошло, лишь когда спикировавший со стороны солнца «Фокке-Вульф-190» открыл огонь. Вначале Андрею даже показалось, что немецкий охотник коварным ударом сбил именно его — «12»-ю «пешку»! У Лямина сразу стала мокрой от пота спина. После первого шока и чувства ужаса в душе поднялась волна гнева, возникло сильное желание хотя бы отомстить фашисту за сбитый экипаж бомбардировщика. Но вражеский «эксперт» использовал любимую немецкими охотниками тактику: ударил — убежал. В его планы вовсе не входило ввязываться с русскими истребителями в рискованную борьбу на горизонтальных виражах. Все, что теперь напоминало о подкараулившем свою жертву «фоккере», это висящая в небе копоть от его двигателя, работавшего в момент бегства на форсаже. [29]
29
В максимальном режиме.