Воздушный штрафбат
Шрифт:
Андрей стал осматриваться, ища на земле место, где упал его «12»-й. Но тут выяснилось, что самолет с таким номером продолжает лететь! Видимо, во время атаки его пилот успел уйти в сторону, и теперь заветный бомбардировщик просто занимал другое место в общем строю.
«Так кто же сбит? И где его опекун?» — спрашивал себя Андрей, крутя головой. Вскоре он обнаружил, что исчез лидер бомбардировочной группы с надписью: «За Петра Хроменко!» на борту. «Ишачок» под номером «9», пилот которого нес персональную ответственность за этот самолет, тоже куда-то испарился. Впрочем, долго ломать голову над тем, куда подевалась «девятка», не было никакой возможности, ибо вдали показалась
И вот они над фашистской переправой. Пикирующие бомбардировщики начали спокойно, как на полигоне, работать, выполняя один заход на вражеский понтонный мост за другим. Боевой порядок истребителей над целью — обычный в такой ситуации: группа непосредственного прикрытия — на внешней стороне круга своих бомбардировщиков, другая — выше «пешек» на случай появления неприятельских истребителей.
Бомбардировщики долго не могли добиться прямых попаданий в мост, по которому даже под бомбами продолжали ползти на другой берег реки серые коробочки немецких танков.
Внезапно откуда-то сверху камнем упал пропавший И-16 под номером «9» — тот самый, что сопровождал сбитую командирскую «пешку». Не выходя из отвесного пикирования, «ишачок» врезался в мост, разрушив его почти посередине. Было похоже на то, что пилот этого истребителя, помня о том, что его ждет после посадки за потерянный бомбардировщик, предпочел героическую смерть в бою позорному расстрелу перед строем товарищей…
Все это время зенитки с земли вели по атакующим мост самолетам массированный заградительный огонь, но потом внезапно смолкли — появились немецкие «мессершмитты». Наши истребители тут же вошли в вираж, завязалась «собачья свалка» воздушного боя…
В этом бою Борис Нефедов чувствовал себя в ударе. Ему все сегодня удавалось. У людей творческих профессий, — а ремесло летчика-истребителя Нефедов считал делом творческим, — периодически случаются пики формы, когда все получается с поистине моцартовской легкостью.
Уже в первую минуту завертевшейся карусели боя капитан в блестящем стиле буквально срубил пушечной очередью зазевавшегося немца. И тут же, развернувшись буквально на пятачке — за счет фантастической маневренности своего легкого самолетика, — зашел в хвост другому «Ме-109». Но тот ушел из-под огня ловким переворотом. Догнать в пикировании на «Як-1» «Мессершмитт-109» — крайне сложно. Обшивка фюзеляжа у «Яка» тряпичная, а у 109-го — прочный цельнометаллический корпус. Инструкция по пилотированию истребителя Яковлева прямо запрещала летчикам развивать скорость в пикировании свыше 630 км/час во избежание катастрофического разрушения самолета.
Для сравнения: «Мессершмитт Bf-109» в такой же ситуации «выдавал» на 100 км/час больше! Поэтому преследовать врага можно было, только ежесекундно рискуя потерять по дороге собственные крылья и хвост. Но в азарте погони Нефедов никогда не думал о том, что из-за запредельных перегрузок «скелет» его самолета, сваренный на бывшем заводе комбайнов в Саратове из тонких труб, может просто не выдержать и сломаться. «В критической ситуации отпусти удила, дай машине полную свободу, и она не подведет!» — любил говорить Борис в ответ на упреки командиров и дружеские советы не рисковать. Но его ведомый, видимо, не решился на чрезвычайно опасное пикирование и оторвался в самом начале преследования.
Скорость увеличивалась с головокружительной быстротой. Рядом с кабиной появилось белое облачко близкого разрыва, но его тут же отнесло назад. Пускай по тебе кто-то стреляет, сейчас важно не отвлекаться от главного…
Борис буквально повис на привязных
Несущийся следом Борис едва успел выдернуть свой самолет из крутого падения. На какое-то время кровавая пелена от максимальной перегрузки застлала Нефедову глаза. В ушах раздался протяжный звон. Возникло такое ощущение, будто позвоночник скручивается, словно белье после стирки. Кости буквально затрещали, а внутренности устремились из живота в горло. Щеки подтянулись к глазным впадинам, все мышцы лица стянуло под воздействием центробежной силы. Весь самолет заскрипел и застонал, готовый вот-вот с треском разломиться пополам. Но, к счастью, стальной скелет «Яка» выдержал суровое испытание.
Набирая высоту, Нефедов мельком обернулся: не вынырнет ли немецкий летчик. Но в том месте, куда рухнул «мессер», было видно только большое радужное пятно, расплывающееся по речной поверхности. Только теперь Борис заметил, как близко, смертельно близко была вода. По спине пробежал столь знакомый неприятный холодок. Из его ноздрей текли теплые струйки крови…
Сделав крутую горку в сторону солнца, капитан огляделся, переводя дух и выбирая следующую жертву. Поискав глазами вокруг себя, он вдруг увидел, как в хвост И-16 под номером «3» пристраивается «мессер». Вот немец открыл огонь по «тройке», в которой находился только сегодня прибывший в часть молодой летчик. Судя по белым хлопкам дыма, оставляемым «ишачком», жить этому Лямину оставалось меньше минуты. «Что же ты, стажер, мать твою, зеваешь!» — заскрежетал зубами Нефедов. Из-за того, что на «ишачке» не было радиостанции, он не мог предупредить новичка о смертельной опасности и подсказать, как ему уйти из-под удара.
Не раздумывая, Борис спикировал навстречу атакующему «мессеру». Немец тут же бросил дымящийся «ишачок» и пошел в лоб «Яку». У несущихся навстречу друг другу со скоростью пули пилотов было не более секунды на то, чтобы выстрелить и отвернуть от столкновения. Нефедову стало не по себе: в полом валу винта «мессера» таилось тридцатимиллиметровое пушечное дуло. В комплекте с двумя крупнокалиберными пулеметами MG-I5 фашист мог в считаные минуты раскурочить легкобронированный танк. А уж от такой тряпично-фанерной этажерки, как его «Як», только клочья обшивки полетят…
В такой ситуации Борис предпочел бы находиться в кабине не «Яка», а старого доброго И-16 — под защитой его массивного радиального мотора. В лобовой атаке «широкий лоб» «ишачка» надежно защищал пилота от прямого попадания пуль и снарядов. А, кроме того, чрезвычайно живучий мотор М-25, даже получив изрядную порцию осколков, способен дотащить летчика до родного аэродрома и с неработающими двумя-тремя цилиндрами.
Пилоту остроносого «мессершмитта» с его привередливым двигателем жидкостного охлаждения, напротив, в лобовой атаке оставалось надеяться только на собственную реакцию, везение и огневое превосходство, ибо даже в случае одного хорошего попадания в козырек его кабины (прозрачная броня спасала только от пуль, но не от снарядов) или в мотор, рассчитывать парню из люфтваффе было не на что.