Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь
Шрифт:
«Топать» нам приходилось немало. А вот «лопать» по возвращении из леса, кроме пайки хлеба и очень жидкого супа, было нечего. А голод — не тетка! И следованию высоким моральным принципам не способствует. Недостаток питания снижает мораль и приводит к разным действиям, направленным на добычу дополнительной еды. Одна торговля солью не может досыта всех накормить. Торговля ведется врачом, который выпускает соль на рынок небольшими порциями, чтобы сохранить высокий уровень цен. Меняет соль на молоко, муку и яйца и поочередно каждый день для одного из товарищей готовит индивидуальный праздничный ужин. Неплохо, но недостаточно.
Однажды Николай Павлович вдруг говорит
В антифашистской школе мне вдалбливали: колхозный строй имеет неоспоримые преимущества перед единоличным ведением крестьянского хозяйства. Не могу, положа руку на сердце, сказать, что педагоги меня в этом стопроцентно убедили. Но и особо сомневаться я тоже права не имел, поскольку сам с особенностями колхозной жизни знаком не был. А вот теперь представилась возможность с ними познакомиться.
Одну из таких особенностей приходилось наблюдать мне каждое утро. А заключалась она в том, что бригадир бегал по улице от избы к избе и кричал: «Давай на работу!» Бегал долго, кричал до хрипоты. Но мало кто из колхозников внимал его призывам. Лентяи? Да нет. Оставаясь дома, трудились они на своих огородах, как я видел, весьма усердно.
Сам я тоже родился и вырос в деревне. И хозяйствовали у нас не по указаниям бригадира, председателя или еще какого-либо общественного начальника. Многие семьи имели свое хозяйство и управляли им по своему собственному разумению. Не все, разумеется, справлялись своими силами. Были и такие хозяева, кто нанимал батраков. «Эксплуатировали чужой труд». Но только и самому ленивому батраку при этом не было знакомо чувство голода…
Еще с одной особенностью колхозной жизни познакомился я совершенно случайно. Иду с корзинкой по опушке леса рядом с колхозным полем, вижу — пылит по дороге телега. Тягло — кляча, близкая к голодной смерти. Телега остановилась, соскочили с нее три мужика. Воровато огляделись, меня не заметили. Сняли с телеги один из четырех лежавших там мешков, спрятали в густом подлеске. Затем подъехали к полю, начали сеять. Вручную! … О таком способе сева я знал только из исторических книг.
Не мог я припомнить и такого, чтобы кто-то украл у нас в деревне посевное зерно. Сам у себя хозяин красть не станет. Батрак у хозяина воровать тоже поостережется. Уже потому хотя бы, что знает: как только появятся всходы, опытный глаз хозяина сразу определит, сколько зерна высеяно на единицу площади, а хозяин помнит, кому он поручил выполнить посев. Кроме того, у нас воровать посевное зерно вообще бессмысленно — оно обработано ядохимикатами.
Наблюдал и такую картину. Женщины жнут рожь. Серпами! Рядом стоит комбайн. Интересуюсь: в чем дело? «Горючего, — отвечают, — нет!» Увидел потом, как молотят зерно. Молотилка последних лет прошлого столетия. Видел я у нас молотилки такой конструкции. Но в музее!
В октябре, когда температура стабильно держалась уже ниже нуля, в полях стояла еще не убранная рожь. Почерневшая, гнилая. Остался в поле и картофель. Несколько дней мы вместе с колхозниками ломами долбили мерзлую землю. Таким неизвестным мне ранее способом «убирали урожай».
«Так в чем же преимущества колхозного строя?!» — размышлял я. Ведь не в том же, что колхозники голодают, получая на трудодни по 80 граммов зерна, а в поле в это же время гниет на корню неубранная рожь? Не прибавили мне, сознаюсь, наблюдения за колхозной жизнью убежденности в неоспоримом преимуществе коллективного ведения хозяйства.
Но вернемся в июль. Пошли, наконец, во второй его половине дожди. Иду однажды с корзинкой по ягоды, смотрю — мухомор! Первопроходец! Раз появился, значит, скоро съедобным грибам путь укажет! Уже через пару дней появились сыроежки. И столько, что хоть косой их, как говорится, коси. Сыроежки не входили в план нашего производственного задания. И потому все, что собрали, — в котел! Получилась густая, вкусная каша. Наелись досыта! Только не хватило, увы, ни у кого из нас ума задуматься: справятся ли наши желудки с таким объемом непривычной пищи?! Ночью сыроежки покинули наши бурчащие животы со стремительной быстротой.
Вслед за сыроежками появились обильные золотые россыпи лисичек, которые местное население считало поганками. При дневной норме в 10 кг на человека мы собирали их даже больше. Значит, все, какие сверх нормы, — в наш котел! Самочувствие, а потому и настроение людей, резко пошло вверх. И не было уже проблем с настроением до самого конца нашей командировки.
Вскоре пошли и другие, более ценные грибы. Не в таком, как сыроежки и лисички, изобилии и не в такой близости от Перехваткино, но мы быстро приобрели опыт в поисках их «месторождений». Приносили целые корзины волнушек, маслят, рыжиков, свинушек, подберезовиков. Попадались нам и белые грибы. И даже грузди. Правда, должен сознаться, что белые и особенно грузди не всегда попадали в бочки под навесом Телегина. Зато какие деликатесные блюда готовил нам из них наш врач-повар.
Появляется помощь и по другой линии. Регулярно через две недели подъезжает машина с хлебом и продуктами. Именно в момент моих наибольших забот среди подвозимых продуктов находим крупную бочку с соленой килькой. Сопровождающий рассказывает, что в лагере перестали есть кильку, которая для немцев очень непривычный вид пищи. В столовой стоит открытая бочка для самообслуживания, но запасы не убывают. Вспоминая положительный результат торговли с солью, старший повар лагеря решил перебросить полную 100-литровую бочку в Перехваткино. Врач принял этот продукт в ассортимент предлагаемых им товаров и тем самым дальше поднял уровень питания. В связи с тем, что торговая деятельность осуществлялась днем, в отсутствие «лесной бригады», организационные формы и ценники обмена товарами оставались тайной самого врача-торговца.
Когда на полях расцвел картофель, решили, что под растением в земле должны быть вкусные клубни. Жаль только, что по картофельным участкам день и ночь ходил сторож с собакой. Разведка установила, что под селом Вершилово — около 3 километров от Перехваткино — картофельный участок доходит до самой опушки. Решили посмотреть, не удастся ли набрать порцию картофеля в ночном рейде.
Вдвоем с одним товарищем мы отправились ночью при полной луне. Дороги мы боялись, пошли напрямик по лесу, нашли цель, легли между рядами и начали копать руками. Размер клубней равнялся бабке, т. е. для сбора на один обед всей команде потребовалось достаточно много единиц и, соответственно, много времени.