Воздушный стрелок. Учитель
Шрифт:
Пролог
Я поднялся на веранду и, глянув вслед дружно нырнувшей в пруд троице барышень, недовольно хмыкнул. Нет, виды были… кхм, замечательные, да, но сейчас, они меня совершенно не волновали. Точнее, волнение было, куда от него денешься, когда твоему телу всего пятнадцать и гормон правит реакциями? По крайней мере, физическими… но, проблема вставшая передо мной, с легкостью перекрывала этот факт…
Я просто не мог понять, что именно делаю не так. По всем расчетам, близняшки и Ольга уже должны были совершить качественный скачок в своем развитии, но… его не было. Нет, они продолжают развиваться, двигаются вперед, осваивая
Устроившись на веранде, я налил себе горячего, парящего на холодном осеннем ветру, чаю и, обхватив ладонями здоровую трехсотграммовую кружку, уставился, что называется, в никуда.
Лес за забором моей «фазенды», уже потерял большую часть листвы и стал прозрачным. Яркое солнце почти не дарит тепла, а температура днем не поднимается выше десяти-двенадцати градусов по дядюшке Андэрсу… Осень… ноябрь уж скоро. А там и зима не заставит себя ждать.
Я покосился на плещущихся в подогретой воде пруда девчонок и хмыкнул. На ум пришла фраза из книги любимого автора: «Пора переходить на плавки с меховым гульфиком…» Прав был Владимир Маркович, ой прав. А мне ведь еще надо успеть сруб бани на месте конюшни сложить. Зря что ли, я убил целую неделю на согласование этой «стройки века» с арендодателем? До снега, надо успеть коробку поставить, пускай трещит всю зиму. Глядишь, следующей осенью доведу баню до ума, тогда, к зиме можно будет уже париться…
Вспомнив «бой» с представителями муниципалитета за мое право поставить на арендованном участке баню, я фыркнул. Ну да, чинуши нюхом почуяли возможность срубить деньжат на эксцессе с конюшней, и уже было завели шарманку о расторжении договора, для ускорения процесса отъема дензнаков, но… Арендовал-то я землю «со стоящим на ней зданием общей площадью шестьдесят восемь квадратных метров», и сгоревшая конюшня в договоре если и упоминалась, то только в составе «иных временных сооружений расположенных на арендуемом участке», перечень которых начисто отсутствовал… А учитывая документы пожарного расчета, подписанные Гдовицким, любые претензии по поводу сгоревшего «сооружения» муниципальные чиновники должны были бы адресовать роду Громовых, взявшему на себя ответственность за то происшествие в бывшем конном клубе….
В общем, бодались мы недолго. Ровно до того момента, как мой спор с господином Ренном, представлявшим муниципалитет, стал известен его непосредственному начальству. После чего, вопрос рассосался словно сам собой, и мне было позволено возвести на месте сгоревшего сооружения, что пожелаю… в пределах разумного, определенных соответствующими положениями о строительстве в черте города, разумеется. Правда, договор, всё равно пришлось менять… да и денежек отдать немало, но зато, теперь, я могу строить на участке что хочу, и как хочу, никто и слова поперек не скажет. Даже суд. Точнее, особенно суд, благо он свое мнение по этому поводу уже высказал и решение его должно вступить в силу в октябре.
М-да, о чем бы ни думать, лишь бы не о делах… С другой стороны, после феерической встречи со старшими представителями рода Громовых, устроенной Федором Георгиевичем на заимке, моя жизнь немного устаканилась и, впервые за все мое пребывание здесь, перестала напоминать пожар в борделе во время наводнения. Так что желание отдохнуть от навалившихся дел и проблем можно считать вполне естественным. Я даже временно забросил изучение истории семьи, отчего тот же Бестужев-старший только облегченно вздохнул, поскольку во время своих, довольно частых, надо сказать, визитов к нему в гости, я перестал доставать боярина расспросами о моих родителях.
От грызни в роду Громовых я тоже самоустранился, вежливо напомнив трем братьям Георгия Дмитриевича, вместе с их детьми и племянником-наследником, о договоре заключенном между мной и родом Громовых, по которому, мы не вмешиваемся в дела друг друга. Да-да… «банк не торгует семечками, а я не даю денег в долг»… Но ведь договор заключен, а значит, должен исполняться. Господа бояричи поскрипели-покряхтели, но вынуждены были сдать назад и исключить мою персону из своих, еще толком не сформированных планов.
Я вздохнул и, допив остатки чая, поднялся из-за стола. Четверть часа отдыха закончились. Пора вылавливать девчонок из пруда, выпроваживать их и… вперед, на разборку трофеев с базы наемников. Уже почти месяц прошел, о войне с Томилиными никто и не вспоминает, мой банковский счет пополнился внушительной суммой в почти полторы сотни тысяч рублей, а коробки с «хабаром», так и лежат неразобранными в подсобке, запертой на обычный навесной замок. Хм…
Впрочем, выуживать близняшек и Ольгу из пруда мне не пришлось. Сами вылезли и, приведя себя в порядок, устроились за столом. Хм. Ладно, полчаса погоды не сделают.
Я покосился на девчонок и, вздохнув, отправился на кухню за чашками.
— Кирилл, у меня к тебе просьба. — Прервала молчание Ольга, когда я вернулся и, усевшись напротив учениц, разлил по кружкам горячий чай. Лина с Милой сделали вид, что ничего не слышат, и вообще, полностью заняты оценкой вкуса и аромата плещущегося в их чашках напитка. Но, если бы у них были лисьи уши, клянусь, они выдали бы своих хозяек с головой.
— Слушаю.
— Через две недели, девятого ноября, у нас в доме будет небольшой пир… Приходи, пожалуйста. — Как-то уж очень неуверенно проговорила Ольга.
— Хм… Но, без приглашения… — Я нахмурился.
— Нет-нет, отец пришлет его тебе завтра или послезавтра, просто… — Проговорила девушка и закончила уже совсем тихо. — Просто, ты ведь можешь отказаться…
— А тебе очень нужно, чтобы я пришел. — Договорил я за нее.
— Я очень хочу, чтобы ты пришел. — Поправила меня Ольга. — Пожалуйста, Кирилл.
— А что за повод? — Поинтересовался я.
— Именины отца. Придешь?
— Почему бы и нет? — Пожал я плечами и, увидев расцветающую на лице Ольги улыбку, еле задавил желание улыбнуться вслед за ней.
Как я и предполагал, чаепитие не затянулось надолго, так что уже через полчаса, ученицы покинули мой дом, и я, наконец, смог заняться делом, которое почти месяц откладывал на потом.
Лязгнул амбарный замок, тихо скрипнула широкая и низкая дверь пристройки-подсобки, и в залитом солнечным светом проеме тут же заискрился целый рой пылинок… М-да уж. Прочихавшись, я недовольно покосился на пыльные ящики и, вздохнув, запустил в подсобку небольшой, но очень работящий смерч повышенной влажности. Покрутившись по подсобке минут десять, он, уже заметно потемневший, вылетел на двор и распался. Только шматок грязи шлепнулся наземь. Хороший пылесос получился. Надо запомнить прием. В конце концов, должна же быть какая-то выгода от моих стихийных недоспособностей, правильно?