Воздушный замок (илл. Гозман)

Джонс Диана Уинн

– Этот проклятый ифрит и меня заколдовал, – сказал солдат. – Я вспомнил. Я ждал в лесу донесений партии разведчиков. – Он словно бы извинялся. – Мы искали принцессу Беатрис… гм… тебя, в общем… и поиски были не то чтобы успешными, и вдруг мою палатку так и сдернуло с шестов и появился ифрит – он протискивался между деревьев. «Принцессу забираю я, – заявил он. – А поскольку вы завоевали ее страну обманным колдовским путем, ты станешь солдатом побежденной армии и сам поймешь, каково это». И тут я оказался на поле битвы, уверенный, будто я дальнийский солдат.

– Тебе

не понравилось? – спросила принцесса Беатрис.

– Что ж, было тяжеловато, – признался принц. – Но я с этим примирился, собрал на поле все, что могло мне пригодиться, и построил кое-какие планы. Теперь я понимаю, что должен что-нибудь сделать для дальнийских ветеранов. Однако, – и тут по лицу его расплылась улыбка, в которой было много от старого солдата, – по правде говоря, бродить по Ингарии было презабавно. Мне понравилось быть жуликом. Этот ифрит мне даже по душе. Единственное, что меня огорчает, – это необходимость снова приняться за обязанности главнокомандующего.

– Тут я могу тебе помочь, – сказала принцесса Беатрис. – Я, знаешь ли, немного в этом разбираюсь.

– Правда? – обрадовался принц и взглянул на нее так, как в бытность свою солдатом глядел на котенка в собственной шляпе.

Цветок-в-Ночи нежно и радостно подтолкнула Абдуллу.

– Это же очинстанский принц! – шепнула она. – Значит, нам нечего его бояться!

Вскоре замок приземлился – мягко, словно перышко. Кальцифер, который парил между балками низкого потолка, сообщил, что посадил его в полях под Кингсбери.

– И послал весточку в зеркала Салимана, – похвастался он.

Хоула это, по всей видимости, окончательно разозлило.

– Я тоже, – свирепо прошипел он. – Многовато на себя берешь!

– Ну получит он две весточки, и что с того? – спросила Софи.

– Чушь какая! – воскликнул Хоул и рассмеялся. На что Кальцифер тоже прыснул, и дружба была восстановлена. Подумав, Абдулла понял, как чувствовал себя Хоул. Все время, которое ему пришлось пробыть джинном, он кипел от ярости и продолжал кипеть от ярости и сейчас, а выплеснуть эту ярость ему было не на кого, кроме Кальцифера. Возможно, Кальцифер чувствовал то же самое. А колдовские способности у обоих были такие, что нельзя было рисковать, позволив себе злиться на простых смертных.

Обе весточки, несомненно, дошли до адресата. Кто-то у окна крикнул: «Глядите!» – и все кинулись поглядеть, как кингсберийские ворота открываются и оттуда на полной скорости выезжает королевская карета в сопровождении эскорта гвардейцев. Это была целая процессия. За королевской каретой следовали кареты всякого рода послов, украшенные гербами большинства стран, откуда Хазруэль собрал принцесс.

Хоул повернулся к Абдулле.

– Кажется, я вас неплохо знаю, – заметил он. Они смущенно переглянулись. – А вы меня? – спросил Хоул.

Абдулла поклонился.

– По меньшей мере в той же степени, – отвечал он.

– Этого-то я и боялся, – печально сказал Хоул. – Ну что ж, зато я уверен, что, если нужно быстро произнести убедительную речь, на вас можно положиться.

Это может быть кстати, когда сюда доедут все эти кареты.

Так оно и оказалось. Некоторое время царила суматоха, в результате которой Абдулла осип. Однако главная неловкость, по мнению Абдуллы, заключалась в том, что все до единой принцессы, не говоря уже о Софи, Хоуле и принце Джастине, так и рвались сообщить королю, как Абдулла был храбр и хитроумен. Абдулле ужасно хотелось их поправить. Он не был храбр – просто витал в облаках, потому что его любила Цветок-в-Ночи.

Принц Джастин отвел Абдуллу в сторонку – в одну из множества передних королевского дворца.

– Смиритесь, – сказал он. – Никого и никогда не хвалят за дело. Взгляните на меня. Все здешние дальнийцы со мной так и носятся, потому что я раздал их ветеранам деньги, а мой венценосный братец на седьмом небе, потому что я согласился наконец на брак с принцессой Беатрис. Все считают, что я образцовый принц.

– А разве вы возражали против женитьбы на принцессе Беатрис? – спросил Абдулла.

– И еще как! – ответил принц. – Конечно, тогда я не был с ней знаком. Мы с королем отчаянно поругались по этому поводу, и я даже грозился скинуть его с дворцовой крыши. Когда я пропал, он решил, будто я просто дуюсь. Даже волноваться не начал.

Король был так счастлив, что его брат нашелся, а Абдулла вернул ему Валерию и придворного мага, что назначил на завтра пышную двойную свадьбу. В результате к суматохе и неловкости прибавилась еще и спешка. Хоул на скорую руку соорудил – в основном из пергамента – симулякр Королевского Глашатая, которого волшебством перенесли в Занзиб, прямо к Султану, чтобы пригласить его на свадьбу дочери и предложить соответствующий транспорт. Симулякр вернулся через полчаса, крепко потрепанный, и сообщил, что на случай, если Абдулле взбредет в голову сунуться в Занзиб, Султан заготовил пятидесятифутовый кол.

Тогда Софи и Хоул отправились к королю. Король учредил две новые должности Чрезвычайных послов королевства Ингарии и в тот же вечер отдал эти должности Абдулле и Цветку-в-Ночи.

Свадьбы принца и посла вошли в историю, поскольку в качестве подружек невест при принцессе Беатрис и Цветке-в-Ночи выступали по четырнадцать принцесс, а посаженым отцом был сам король. Дружкой Абдуллы был Джамал. Вручая Абдулле обручальные кольца, он шепнул, что ангелы унесли жизнь Хазруэля еще утром.

– Вот и хорошо, – добавил Джамал. – Теперь мой песик перестанет чесаться!

Пожалуй, единственными важными персонами, которые не явились на свадьбу, были кудесник Салиман и его супруга. К королевской немилости это имело лишь косвенное отношение. По всей видимости, Летти так круто поговорила с королем, когда тот собрался арестовать кудесника Салимана, что собралась рожать до срока. Кудесник Салиман не хотел оставить ее одну. Однако в разгар церемонии пришла весть, что Летти произвела на свет дочь – совершенно здоровую.

– Отлично! – сказала на это Софи. – Так и знала, что мне на роду написано быть тетушкой!