Вожак младшей стаи
Шрифт:
— Теперь перейдём к главному. Основу улья составляет костяк из разумных особей во главе с Матерью. Хм, — вопрошающий взгляд неожиданно уперся в Нину, — Вот ты, если такая умная, может скажешь — в чем главное отличие фермика от мягкотелого?
— У них холодные чувства… — смущенно пискнула девушка.
Мохнатый комок единым плавным движением стек с ветки и вдруг оказался рядом, восхищенно заглядывая ей в глаза.
— Ну точно ведьма. И как ты, вообще, хоть что-то почувствовала? — последовал восхищенный выдох, а секунду
— Ответ неверный. Зайдем с другой стороны — чего боится человек?
— Темноты!
— Пауков!
— Мышей!
— Потерять лицо. — Ответы посыпались как из разорванного мешка.
— Стоп, стоп! А какие врождённые страхи, не зависящие так сказать от благотворного влияния окружения?
Ребята переглянулись, и отвечать начала Ниночка, как сама знакомая с темой.
— Ну от рождения человек боится горячего, острого… удушья — рефлекс кляпа и защитный, падения — хватательный рефлекс и рефлекс Моро…
— Резюмирую — даже новорожденный младенец боится смерти. Сначала на одних инстинктах, рефлекторно, потом — вполне сознательно.
Вставший на задние лапы кот с многозначительно поднятым вверх пальцем вещающий прописные истины, выглядел забавно — напоминая кое-что из классики. Так и хотелось оглянуться в поисках повисшей на ветвях бедолаги-русалки и златой цепи. Но ребята даже не улыбнулись.
— Это неудивительно. Ведь, хм, человек рождается, как чистый лист — одни базовые рефлексы и инстинкты, а всему остальному учится на протяжении дальнейшей жизни. В итоге получается, что и спереди, и сзади у тебя черный провал, яма беспамятства… Мрак и скрежет зубовный… Поневоле начнешь боятся.
— А фермики? — Федька так и не понял кто из них выдохнул этот вопрос. Наверно, опять хором.
— А фермики УЖЕ рождаются со знанием всего что было до них. «Память рода», называется. И, понятное дело, легко могут себе представить, что будет после их ухода. Для этого, собственно, и представлять ничего не надо — их внутренний мир, в смысле течение жизни улья, от поколения к поколению меняется крайне мало.
— Значит они…
— Да. Совершенно не ведают страха смерти. Базового, основополагающего стержня личности всех мягкотелых.
Повисла многозначительная тишина но, видимо ожидалась более бурная реакция и лектор решил добить: — Ну а Матери и вовсе бессмертны.
— Но ведь… — дух противоречия не дал Федору промолчать.
— …даже звезды гаснут. — Перехватил инициативу Зяблик. — Вот приблизительно с такой частотой это и происходит. Самой старой Матери, по слухам разумеется, на сегодняшний момент больше миллиона лет.
— Память… память и чувства, свершения и мысли миллионов живых существ за миллионы лет, — кажется, Нина была не в состоянии отойти от приведенных астрономических цифр.
— Понятно, что большая часть этого опыта пропадает втуне, формируя тот самый «инстинкт», то есть выбор оптимального решения на основе опыта прошлых поколений, да и разумные особи не слишком-то успешно могут оперировать подобными массивами. Полнотой власти над прошлым обладает разве что Мать, и то — при поддержке «круга совета» — живого суперкомпьютера из объединенных разумов трутней. Но, тем не менее…
— …за такую возможность очень многие ученые отдали бы душу, — продолжила мысль благоверная, мечтательно закатывая глазки.
— Особенно, принимая во внимание, что к этому прилагается личное «почти бессмертие», — кивнули ей понимающе.
— Да уж! — девушка, кажется, немного пришла в себя от поистине фантастических перспектив. — Не могу даже представить, каково это — иметь такие возможности и работать с такой бездной информации.
Лукавые глаза Зяблика метнули веселые искорки:
— Ну, я думаю, что ты мне это расскажешь, — мохнатый искуситель подмигнул замершей соляным столбом девушке. — Потому как Дипломаты ваши не столько нужны для защиты, а скорее интеграционный интерфейс, и в штатном расписании нашего улья вы ребятки как раз числитесь в малом совете, а это как раз…
— Бесплатный сыр бывает… — только и смогли оторопело пробормотать в ответ враз онемевшие губы.
— Неправильно! — фыркнул в ответ Зяблик. — Бесплатный сыр бывает ДАЖЕ в мышеловке. Но… только для второй мышки, — и, видя что его веселье никто не поддержал, попытался выправить настроение. — Да не переживай ты так, раз Терм процесс вживления Дипломатов не прервала, значит замена тканей на анаэробные клетки идет нормально. И начат он удачно — как раз в момент активного взросления, а не тогда, когда рост замедляется. Идемте уж, а то тигру жалко…
Но Нина, видимо, оптимизма лектора не разделяла. А глядя на побледневшую как полотно благоверную с ужасом и слезами в глазах, и Федька поспешил набычиться, ещё даже не понимая что, собственно, так её напугало. Но зато всем телом почувствовал дрожь прильнувшей к нему девушки.
— Феденька-а-а, — со всхлипом сказала она, впервые на его памяти почти готовая сорваться в натуральный бабий рев, — я ведь детишек хотела, и внучков на ручках подержа-а-ть.
— И правнучков до пенсии докорми-ить! — в тон ей ответил Зяблик, одной фразой прервав начинающуюся истерику и, с довольным видом попытался развернутся и двинутся в путь.
Но не тут-то было. Нинка, как всегда опередившая Федора в понимании вопроса (он сильно надеялся, что потом ему разъяснят), вцепилась в мохнатого покрепче клеща-пухоеда.
— Это как? — прошипела она в дернувшееся ухо, «нежно» обвивая Зяблика за шею удушающим захватом. Это было бы смешно, если бы по тонкой девичьей ручке не бежали узоры цветной чешуи.
— А вот так, — просипели в ответ, — пока не будете готовы — кому вы нафиг нужны? А когда станет интересно — придете к этому сами.