Вожаки и ведомые, или Как выжить в Мире мальчиков
Шрифт:
Чтобы скрыть следы, я стираю историю браузера, а если занимаюсь чем-то запретным, ищу что-нибудь недозволенное, то использую «Гугл» на айфоне, а потом стираю историю. Так мои предки точно не узнают, где я шарюсь.
Брэд, 13 лет
Мне легко прятать то, чем я занимаюсь в Сети – у меня свой ноут.
Дейв, 15 лет
В успешном сокрытии следов своей виртуальной активности не уверены только дети программистов, работников сферы безопасности и учителей. Я сама не понимаю, как программа может уследить за юношей, который всерьез вознамерился обойти установленные правила. Даже если сам он не знает, как ее обезвредить, у него наверняка есть просвещенный друг. И тут начинаются забавы. Неважно, что стоит на пути юных нарушителей – школьный «файрволл» или купленная родителями программа-шпион. Борьба с системой – это игра.
ДОВЕРИЕ И НАВЫКИ Джек Макартни – помощник директора отдела рекламы и стандартов контента компании Verizon, пионера дизайна и развития сотовой связи в Америке. А еще он отец. Я спросила, как он учил детей пользоваться техникой.
Мы разблокировали доступ в Сеть с их ПК и Xbox и включились в создание ников и внедрение сетевого этикета. Детям это не понравилось, но они смирились. Время от времени я заглядывал им через плечо, интересовался, кто их «друзья» (если не знал их лично). А еще я тренировал команды по софтболу/футболу, баскетболу и был знаком с реальными друзьями детей и их родителями. Я убежден, что некоторые вещи надо запрещать, если хочешь привить детям ответственность, хотя мне и не единожды приходилось грозиться выкинуть в мусор эти их игрушки.
Система родительского контроля (в компании Verizon) информирует, с кем и когда переписываются наши дети, но в содержание мы не лезем, – это запрещено законом. Суть в том, чтобы участвовать в жизни ребенка. Мне, например, не нравилась (и не нравится) группа N’sync, зато она нравилась моей дочери и ее друзьям, когда они были подростками, так что я ходил с ними на концерты. То же самое с сыном: я еще никогда в жизни не чувствовал себя таким дураком, потому что совершенно не умею играть в Halo или EA Fifa Soccer на Xbox, но играл – за компанию с ним; пересекался с его виртуальными друзьями и слушал их разговоры в чате (приходилось молча терпеть перебранки и угрозы, однако я терпел – пока Иэн не обрывал их). Заодно сын выработал культуру речи.
ЛИЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО
Слежение за виртуальной активностью сына – это создание морального каркаса и среды, в которой, случись что, вы наверняка сможете помочь. Впрочем, я уверена: если ваш ребенок к концу девятого класса так и не нарушил устоявшихся правил, можете позволить ему закрыть от вас компьютер и телефон и перестать следить за его активностью.
За последние два года мое мнение на этот счет кардинально переменилось. Очень сильно на него повлияла Дана Бойд, старший сотрудник исследовательского отдела Microsoft и Беркмановского центра при Гарварде (это далеко не полный список ее достижений). Она определяет личное пространство как «возможность лично контролировать какую-либо общественную ситуацию и по собственному желанию передать контроль над ней стороннему лицу». О такой возможности и мечтают молодые люди.
Почему же мы, родители, хотим контролировать их? Причины всегда одни и те же: мы стремимся уберечь сына от травмы, неприятностей и того, что нас скомпрометирует.
На последнее мы как родители реагируем особенно остро, нам кажется, будто сын вообще не думает, что строчит в интернете. Дана взглянула на этот вопрос под иным углом. Юноши не стремятся проявлять активность там, где им не интересно; они тянутся к тому, что важно для них и их товарищей. Представьте, будто вы живете в крупном городе, где много парков, и в одном из них постоянно собираются ваши друзья. Вам хочется пойти туда и вписаться в компанию, проявить себя с самой лучшей стороны, стать полноправным ее членом. Так вот, присматривая себе социальную сеть, ваш ребенок выбирает точно такой парк. Парк как метафора хорош для объяснения одного из самых возмутительных аспектов молодежной виртуальной культуры. Большинство говорит: «Привет! Как оно?», на что получает ответ: «Нормуль, зависаю вот». Разве не такой же диалог происходит при встрече на прогулке? Беседы в реальности и в социальной сети не отличаются. Не забывайте, как заняты наши дети, у них тоже все расписано по минутам. Поход «в парк» (то есть чат с друзьями где-нибудь в Twitter) – это незапланированное общение.
Юноши тщательно следят за тем, кому и как себя представить. Еще одно откровение, которое подарила мне Дана, заключается в том, что для юношей все происходящее в Сети находится в свободном доступе и поэтому они создают структуры, исключающие из общественного доступа определенного рода информацию. Вопреки стереотипу, будто мальчики не уважают личное пространство в Сети, они еще как его уважают и ценят настолько, что на виду у всех способны спрятать свои истинные чувства. Даже вы, родитель, читая их посты, найдете совершенно непонятную писанину, оставленную виртуальным образом вашего чада. Выбор одежды, музыки в реальной жизни лежит на поверхности, однако необходимо признать, что способ, которым ваш сын преподносит себя в Сети, для него тоже критичен.
ОСТОРОЖНО – МИНА!
Не говорите детям: «Что сказано в Сети – остается в Сети». Эта фраза и ей подобные стали девизом, приняв который юноша может сорваться на виртуальном собеседнике.
ЧТО, ЕСЛИ ПОСТОМ В СЕТИ ОН НАВЛЕК НА СЕБЯ ЧЕЙ-ТО ГНЕВ?
В этом случае не время упрекать его, мол, как ты мог так сглупить! Он переживает унижение, он смущен и чувствует себя дураком, возможно, замыкается в себе, ему больно, у него навязчивая идея, будто все друзья знают о его беде. Не внушайте ему, будто назавтра все об этом забудут и волноваться не стоит. Просто обнимите сына и скажите, что вам тоже жаль. Неважно, что он натворил и как вы сами к этому относитесь – сейчас самое время показать, что вы вместе в любых испытаниях. Все ошибаются; неприятности любого из нас могут стать достоянием общественности. Ваше поведение после таких вот происшествий и показывает, кто вы на самом деле. Подумайте, как ваш сын завтра придет в школу – вот где поможет метод СПОР. Скажите ему, пусть сделает глубокий вдох. («Я совершил большую ошибку, и, напоминая о ней, ты делаешь мне больнее. Пойду уединюсь. Окажись ты на моем месте, я не стал бы лезть к тебе в душу».)
СЕКСТИНГ [11]
Одна девица повадилась слать нашему сыну фото себя в разной степени обнаженности: например, задрав голый зад кверху и прикрыв груди чем-то вроде боа из перьев. Фото она сопровождала посланием, мол, ты у меня особенный, и кроме тебя никто этих снимков больше не видит. Сын, в конце концов, выяснил, что таких «особенных» у нее где-то с пяток. Меры мы приняли крайние, однако мне пришлось спросить себя: как бы я поступила, если бы это была моя дочь?
Мы распечатали все снимки и, сопроводив их письмом в обеспокоенных тонах, отправили посылкой с уведомлением родителям той девицы.
Тут очень важно смотреть на дело глазами самого подростка, потому что он по-своему определяет понятия личного пространства и интимности. Когда я рассказала об этом случае редколлегии, большинство ребят ответило, что согласны с родителями мальчика. Единственное, в чем разошлись мои первые читатели, так это в необходимости отсылать родителям девушки распечатанные фото.
Правильно сделали, что известили родителей. Нельзя слать кому-то развратные снимки, да еще и обманывать парня, типа он у нее особенный. Такие фото показывать можно только своему избраннику. Нечего рассылать их всем подряд.
Остин, 17 лет
Между защитой детей от них самих и от действительного вреда проходит тонкая грань. Есть шансы, что та девушка не уверена в себе в плане сексуальности, или же просто родители у нее смущаются при слове «секс» и постоянно при ней поносят шлюх, либо прячут ее от жизни. Родители парня скорее всего переполошили их, приложив к письму фотографии (даже если эти люди спокойно относятся к проявлениям сексуальности дочери). Я считаю, что снимки нужно было посылать, только если: а) родители девушки отрицали ее вину и/или б) она стала бы слать еще больше «обнаженки».
Софи, 17 лет