Вождь и призрак
Шрифт:
— Вы ко мне, майор? — требовательно спросила Криста.
— Мне нужно выполнить обычную формальность: побеседовать с вашим гостем.
— У вас есть соответствующие документы? И как вы узнали, что он здесь?
Криста явно демонстрировала, что раньше не встречалась с Гартманом. Абверовец достал удостоверение и показал его девушке, продолжая внимательно разглядывать англичанина. Криста изучила документы и вернула их Гартману.
— Входите в дом, не стойте на пороге. Я надеюсь, вы понимаете, что здесь, в Волчьем Логове, с безопасностью
— Я обнаружил это сразу, как только приехал сюда из Берлина. — В голосе немца звучала ирония. — Мне сообщили, что с англичанином беседовал генерал-полковник Йодль.
— Значит, вы пошли за нами и караулили у дверей? — резко сказала девушка.
— Я считал, что войти сразу же вслед за вами невежливо, — мягко ответил Гартман. — Поэтому я сходил в столовую и вернулся.
Гартман принялся было расстегивать шинель, но тут Линдсей решил, что с него достаточно. К дьяволу все эти игры, к дьяволу Гартмана и Кристу Лундт… ишь, притворяется, будто бы она офицера абвера и в глаза не видела!
Линдсей встал.
— Не трудитесь снимать шинель, Гартман. Я ни с кем не буду разговаривать, пока не повидаюсь с фюрером. Кто, черт возьми, уполномочил вас задавать мне вопросы?
— Я не имею права назвать имя моего начальника, — холодно произнес немец, но шинель расстегивать перестал.
— В таком случае я тоже не имею права вам ничего рассказывать. А если вы будете настаивать, пожалуюсь наверх!..
Линдсей говорил резко, почти дерзко. Он стоял, выпрямив спину, с самоуверенным видом, но на самом деле напряженно ждал, удастся ли его блеф. Если в низших эшелонах власти его возьмут в оборот, то не исключено, что он вообще никогда не доберется до фюрера.
— Что ж, беседа — дело добровольное, — спокойно откликнулся Гартман, по-прежнему не отрывая внимательных карих глаз от англичанина. — Так что…
Он медленно застегнул шинель. Криста прикрыла входную дверь, Гартман взял фуражку и, подойдя к ним поближе, доверительно прошептал:
— Никому не говорите, что я у вас был. Это в интересах подполковника Линдсея, в интересах его безопасности.
Гартман поклонился Кристе, надел фуражку и добавил:
— Повторяю, мой визит должен оставаться втайне. Если кто-нибудь будет спрашивать, советую все отрицать…
— Я вас не понимаю… — растерянно пролепетала Криста.
— А я именно к этому и стремлюсь. Спокойной ночи!
Линдсей подождал, пока Криста снова закроет дверь и они останутся вдвоем. Девушка прислонилась к двери и нахмурилась.
— Он из третьего отдела абвера — из контрразведки. Мерзкий субъект!
— А я думал, вы с ним раньше не встречались! — прищурился Линдсей. — Откуда же вам известно, из какого он отдела?
— Я же видела его документы, идиот! — Криста скрестила руки на груди и медленно подошла к столу, на котором стоял кофейник. — Они нас обложили кругом, подполковник… и подбираются все ближе и ближе…
Глава 12
— Кто вы, черт побери?
— Майор Гартман. Абвер.
Тон вопроса был высокомерный, повелительный. Гартман ответил резко и отрывисто. Выйдя из квартиры фройлен Лундт, он пошел по двору, окутанному туманом, и возле фонаря его окликнули.
Фельдмаршал Кейтель еще крепче стиснул свой жезл и подозвал охранника. Стоявший неподалеку солдат в армейской форме подбежал, держа на изготовку автомат. Яркий свет фонаря тонул в клубах серого тумана, так что Кейтель, Гартман и охранник не очень отчетливо видели лица друг друга; солдат во все глаза смотрел на фельдмаршала, ожидая дальнейших распоряжений.
— У вас есть оружие? — командирским тоном спросил Кейтель.
— Только девятимиллиметровый «люгер», — ответил Гартман. — И я заранее предупреждаю, что он заряжен. Пистолет без патронов — штука довольно бессмысленная, не правда ли?
Кейтель онемел от ярости. Сам по себе он был лишь рупором фюрера, массивным деревянным болваном, «устами которого вещает оракул», как выразился израненный в боях генерал, посетивший Растенбург. Поэтому Кейтель вымещал злость на тех, кто был ниже его по званию и не так влиятелен.
— Разоружить его! — приказал Кейтель.
При ярком дневном свете Гартман был бы похож на ловкого фокусника, ну, а во мраке ночи, который не мог рассеять фонарь, его ловкость рук показалась и вовсе чудом. Не успел солдат и глазом моргнуть, как Гартман выхватил «люгер» и приставил его к груди охранника.
— Брось оружие!
В беззвучной тишине раздалось бряцанье: руки солдата вяло разжались, и автомат упал на землю. В голосе Гартмана звучала такая мрачная настойчивость, что солдат машинально повиновался. Потрясенный Кейтель не сразу обрел дар речи.
— Вы понимаете, с кем вы имеете дело?
— Нет. — Гартман выдержал паузу. — В этом тумане ни зги не видно! Я с трудом узнаю даже себя. Так что будьте любезны, представьтесь, пожалуйста, и тогда я опущу пистоле! Вы ведь можете и блефовать, это старый, избитый трюк — говорить властным тоном. А я, между прочим, явился сюда именно потому, что здесь затаилась измена…
— Фельдмаршал Кейтель! Я — фельдмаршал Кейтель!
— Вы все тут на одно лицо, в этой поганой ночи. Если вы считаете, что нам следует поговорить, то отпустите солдата, тем более что он не очень-то хорошо владеет оружием. С безопасностью у вас тут не блеск…
— Можешь идти! — рявкнул Кейтель, обращаясь К солдату. — И не забудь оружие… хотя тебе от него все равно мало проку. — Кейтель повернулся к абверовцу. — Пожалуйста, пройдемте ко мне. Я хочу с вами побеседовать:..
Медленно шагая вслед за Кейтелем, Гартман улыбался в усы; он не спеша убрал «люгер» в кобуру и достал трубку. Раскуривать ее абверовец не стал, а просто сунул в рот изгрызенный мундштук.
— Здесь не курят!
Кейтель изрек это, когда они зашли к нему в кабинет и он, повернувшись, увидел трубку Гартмана. Однако офицер абвера не стушевался и ответил, снимая фуражку: