Вождь и призрак
Шрифт:
Поднявшись спозаранку и торопливо побрившись, англичанин перво-наперво обратил внимание на то, что эсэсовец, обычно дежуривший у дверей, куда-то исчез. Обычно охрана сменялась каждые восемь часов. Неужели в воскресенье в Бергхофе меньше часовых? Линдсей тихо спустился по лестнице и подошел к главному входу.
Та же неестественная тишина и спокойствие… И ни одного охранника! Линдсей подошел к огромным двойным дверям и внимательно осмотрел их, ища скрытую сигнализацию. В памяти всплыла очередная инструкция, которую он получил на Райдер-стрит. Простецкий электрик, говоривший на кокни, напутствовал
«Ты, парень, главное, ищи скрытую проводку! Если проводки нет, то и сигнализации тоже нет, это точно. Эсэсовцы всегда полагаются на грубую силу, у них ни на что, кроме пальбы, мозгов не хватает. Абвер — это совсем особая статья. Абверовцы, они хитрющие. У них есть традиции… ну, я хочу сказать, что они народ терпеливый. Ну, и наши старые друзья гестаповцы, они все используют, в том числе и систему сигнализации».
Но гестапо не осуществляет постоянный контроль за системой безопасности в Бергхофе!.. Линдсей взялся за массивную дверную ручку на правой половине двери и нажал на нее. Дверь медленно и бесшумно — петли оказались смазаны — распахнулась. Линдсей ждал, что в любой момент ему в лицо уткнется дуло автомата.
Но ничего подобного не случилось…
Линдсей выглянул на улицу и почувствовал, как лицо обдает холодом. Нигде не было видно ни души. Наверно, немцы рассчитывают на свои КПП по дороге в Зальцбург… Он закрыл дверь и вдруг услышал за своей спиной слабый шорох. Какой же он дурак! Возомнил, что главный вход оставлен без охраны!
Линдсей повернулся, благодаря Бога, что не вышел на улицу, и судорожно выдумывая оправдания своего присутствия внизу. На пороге стояла Криста Лундт и удивленно смотрела на него. На Кристе были лыжные брюки и теплая замшевая куртка. Палец, поднесенный к губам, предупреждал о том, что надо хранить молчание. Криста жестом велела Линдсею следовать за ней.
Закрыв за собой дверь, она прислонилась к ней спиной и перевела дух, а Линдсей прошелся по просторной передней и осмотрел комнату, в которой до этого ни разу не был. Он не увидел других дверей или камина, где можно было бы спрятать микрофон. Повернувшись к Кристе, он заметил, что она по-прежнему стоит у дверей. Ее взгляд вызвал беспокойство у Линдсея.
Я думаю, мы должны попробовать бежать сегодня, — сказала она. — На улице стоит машина. Ты, наверно, видел ее из окна в коридоре?
— Нет, не видел. А ведь я всего пару минут назад спускался вниз…
Озадаченный Линдсей подошел к окну и выглянул на улицу. Из одной половинки окна был виден большой зеленый «мерседес», на подножках которого лежал снег. Машина была пуста, ветровое стекло замерзло.
Пока Линдсей стоял, глядя на автомобиль, к нему подошла Криста. Она обхватила его руками и тесно прижалась к нему, Линдсей вспомнил, с какой нежностью она глядела на него, стоя у двери, и почувствовал еще большее беспокойство. Не слишком ли Криста им увлеклась?
Линдсей ругал себя за то, что тогда, в Волчьем Логове, поддался порыву страсти. Для него это был лишь мимолетный эпизод, реакция на страшное перенапряжение, которое он там испытывал. А для Кристы, значит, это нечто большее?..
— Как здорово, что мы оба встали так рано, — прошептала Криста и тут же добавила: — Кстати, машину даже заводить не обязательно, так что нас и не услышат, как мы поедем… Что, не понимаешь, о чем я говорю?
Криста нетерпеливо дернула его за рукав и начала объяснять:
— Машина стоит прямо возле спуска под горку. Мы снимем ее с «ручника», подтолкнем вперед и запрыгнем на ходу. Можно будет проехать целый километр, не заводя мотора!..
— Я не видел «мерседеса» из окна в коридоре наверху просто потому, что он оттуда не виден. А если б он стоял правее — так, чтобы я его смог разглядеть, им пришлось бы его поставить не на горке, а чуть поодаль…
— Господи, о чем ты рассуждаешь? Я понимаю… мы страшно рискуем, но…
— Интересно, когда ее там поставили, — задумчиво произнес Линдсей.
— О, я прекрасно знаю, когда! Минут десять назад, не больше. Два офицера СС выкатили ее из гаража и ушли… наверно, в казарму.
Линдсей посмотрел на Кристу в упор.
— Я хочу точно знать, что произошло. Ты говоришь, охранники толкали «мерседес» перед собой? Но зачем так надрываться? Не проще ли выехать из гаража и подъехать сюда?
— Но тогда они разбудили бы фюрера, глупыш! Тебе же известно, что он ложится черт-те во сколько, в три часа ночи, и до одиннадцати никогда не встает! А его спальня выходит как раз на ту сторону, где припаркована машина, так что эсэсовцам пришлось бы тарахтеть прямо у него над ухом…
— Что-то я никаких эсэсовцев вокруг не вижу. Ни одного охранника! Это что, обычная картина для Бергхофа?
— Откуда мне знать? Я почти никогда не встаю в такую рань. И потом я в основном бываю в другой части Бергхофа… если не считать приезда и отъезда.
Линдсей был в растерянности. Криста прижималась к нему сбоку, он почувствовал тепло ее тела. Она ему нравилась, но не больше того, и ее поведение его расстраивало. Объяснение, почему охранники не выехали на машине, а выкатили ее на руках, звучало вполне вразумительно. Все приближенные фюрера были прекрасно вышколены и старались не причинять ему ни малейшего беспокойства или неудобства.
— Все прямо один к одному, — пробормотал Линдсей. — Машина словно ждет нас: садись и поезжай…
— Я захватила с собой маленький чемоданчик. И ты тоже быстренько собирайся, чтобы нам никто не помешал.
Криста становилась все беспокойней: очевидно, это объяснялось тем, что ее нервы были взвинчены. Она хотела действовать! Что ж, Криста хотя бы не из тех женщин, что в решающий момент начинают терзаться сомнениями.
— Интересно, много ли в баке бензина, — пробормотал Линдсей, раздумывая, права девушка или нет.
— О Господи! Пойди и выясни!
— Ты оставайся здесь, — велел Линдсей. — Ни в коем случае не выходи из комнаты, пока я не вернусь. Где твой чемоданчик? За шкафом? Ты его не трогай. Если меня поймают, а потом придут сюда и увидят тебя, скажешь, что тебе не спалось и ты решила прогуляться…
В отделанном мраморном вестибюле по-прежнему не было ни души и царила мрачная тишина, когда Линдсей шел к выходу. Он замер у массивной двери и прислушался, склонив голову набок. Линдсей выждал ровно три минуты, следя за секундной стрелкой своих наручных часов. Если за дверью кто-то притаился, он наверняка шевельнется…