Вожделение

Бэнкс Майя

Миа надела куртку, собираясь покинуть квартиру Гейба. Тот не обрадуется, когда она явится в офис. Утром он, уходя, строго-настрого велел ей оставаться в постели и отдыхать.

Он думал, что она заболевает, грешил на простуду или желудочную инфекцию.

Большую часть дня она провела в оцепенении от страха. Паника была столь велика, что Миа не соображала, как быть. Срок истекал. Наступила пятница, и Чарльз ждал.

Под ложечкой ныло. Миа трясло, когда она спускалась вниз, садилась в машину и ехала в офис Гейба — свой офис.

Она

взвесила все варианты и поняла, что может выбрать только один: поехать к Гейбу, рассказать ему правду и положиться на его возможности уладить дело. Предать его Миа даже не думала. Она не знала, есть ли у них будущее и какое, но сейчас им следовало перехватить инициативу, все рассказать Джейсу и лишить Чарльза преимуществ.

Вчера она улеглась в пижаме с длинными рукавами, сославшись на озноб. На самом деле она не хотела, чтобы Гейб увидел синяки, оставленные Чарльзом. Гейб обязательно заметил бы их и потребовал объяснений, но в голове у нее была каша, и Миа не могла начинать разговор, не подумав.

Она потерла руки сквозь плотную кожаную куртку. Машина ползла в утреннем потоке транспорта. Миа, покусывая губы, продолжала размышлять.

В воздухе снова висела дождевая морось. Не было ни снега, ни ветра, ни даже слякоти — лишь холод, сырость и серые тучи. Небеса грозили лопнуть в любой момент.

Они приехали. Миа быстро выбралась из машины и метнулась к дверям, чтобы снова не промокнуть. В лифте ее тревога усиливалась с каждым этажом.

Элинор была удивлена:

— Миа, мистер Хэмилтон сказал, что вам нездоровится и вас сегодня не будет. Вам стало лучше?

— Чуть-чуть, — слабо улыбнулась Миа. — Гейб у себя?

Элинор кивнула.

— Пожалуйста, не переключайте на него звонки, пока он не скажет, что освободился, — негромко попросила Миа. — Нам нужно обсудить серьезное дело.

— Конечно, — кивнула Элинор. — Если вам понадобится ланч, позвоните мне, и я закажу.

Последнюю фразу Миа оставила без внимания. Она устремилась к кабинету Гейба, испытывая нарастающий ужас. Ей была ненавистна сама мысль, что придется рассказывать Гейбу о снимках, показанных Чарльзом. О его угрозах. Ей отчаянно не хотелось ворошить случившееся в Париже. Они с Гейбом предали это забвению.

Услышав шаги, Гейб недовольно сдвинул брови. Он оторвался от бумаг, но при виде Миа сразу вскочил из-за стола и набычился:

— Миа? Какого черта ты здесь делаешь? Все в порядке? Ты должна была лежать.

Он обнял Миа за плечи, прижал к себе и вгляделся в ее лицо, словно пытался распознать симптомы.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — пролепетала Миа. — Насчет вчерашнего дня… и того, что случилось на самом деле.

Гейб отстранился, чтобы лучше ее видеть, и ужаснулся выражению ее лица. В висках застучало. Он испугался. С Миа творился какой-то кошмар. Такого еще не бывало. Казалось, она провела бессонную ночь. Она была измучена и сломлена.

Он вспомнил, как

накануне ему почудилось, что она плакала. И вот она признается: стряслась какая-то беда.

— Присядь, — выдавил Гейб.

Он потянул Миа к дивану, но она замотала головой и даже вырвала руку.

— Я не могу сидеть, Гейб. Я слишком волнуюсь. Стоя мне легче говорить. Я должна рассказать тебе все и молюсь, чтобы ты не разозлился — на меня.

Теперь Гейб забеспокоился всерьез. Он ничего не понимал, хоть убей. Вчера все было безоблачно — до ланча. Она ушла за едой и вернулась, промокшая до нитки, чуть ли не в шоке.

Он нахмурился сильнее, поймав ее ответный взор, — беззащитность светилась в нем, как маяк. Она боялась. Он содрогнулся, поняв, что страх внушал либо он сам, либо его реакция на ее рассказ.

Стремясь разрядить атмосферу, Гейб провел по рукавам ее куртки и чуть сжал ей плечи. Она вздрогнула и быстро отдернула руку, мгновенно зажав место, к которому он прикоснулся.

Какого черта?

— Сними куртку, — сказал он твердо.

Миа переминалась с ноги на ногу, шумно дыша. В глазах сверкнули слезы, приведшие его в ступор.

Не желая ждать ни секунды, Гейб стал раздевать ее сам — стянул куртку с плеч, затем взялся за рукава. Миа не сопротивлялась, но отводила глаза. И вот куртка упала на пол. Гейб сразу увидел плечо. Рукава кофточки были короткими, скрыть синяки уже было невозможно.

Он выдохнул, взирая на багровые кровоподтеки, и хотел было дотронуться, но не стал, опасаясь сделать ей больно.

Взяв Миа за другую руку, он увлек ее к свету:

— Что случилось?

Гейб осторожно прикоснулся к отметинам, и в висках у него застучало, когда он осознал, что те отчаянно похожи на отпечатки пальцев, как будто кто-то схватил Миа за руку и держал. Мужская рука.

По щеке Миа скатилась слеза, и она быстро утерла ее свободной рукой. Гейба сковал страх. Что с ней случилось? Ужас, поселившийся внутри Гейба, растекся ядовитым туманом.

— Кто это сделал?

Голос Гейба звучал тихо и угрожающе. Он еле сдерживался. Он собирался найти и убить скота, посмевшего обидеть его Миа.

— Чарльз Уиллис, — прошептала Миа.

— Что?!

Его вопрос прозвучал как взрыв, и Миа вздрогнула. Она положила руку Гейбу на грудь. Тот трясся от ярости, и Миа это знала. В ее глазах, полных слез, стояла мольба.

— Я столкнулась с ним на улице, когда возвращалась из закусочной. Неподалеку от наших дверей. Он потребовал от меня сведения о стоимости заявок на строительство парижского отеля. Он сказал, что снизит цену, чтобы обойти конкурентов, и тебе придется отдать контракт ему, невзирая на ваши трения.

Гейба охватило дурное предчувствие.

— И ты отдала ему эти сведения? — спросил он.

«Неужели она из-за этого весь вечер была сама не своя? Боялась, что я разозлюсь на нее?»

— Нет! — почти закричала Миа.