Вождение за нос
Шрифт:
— Добрый вечер, мне нужно пройти в здание. Дело в том, что человек, с которым у меня назначена встреча, ждет внутри. А я, к сожалению, не была осведомлена о том, что необходимо иметь пригласительный. Не могли бы вы мне помочь? — обратилась я к молодому человеку, курившему у дверей.
— Я бы с радостью. Особенно вам… — улыбнулся он. — Но я не имею никакого отношения к тому, что происходит в этом муравейнике. Я, вообще-то, к другу пришел. Вот он может попытаться. А потом, когда мы все решим свои проблемы, вместе прогуляемся?
Я, разумеется, была категорически против. Дело, которое началось достаточно неплохо, грозило закончиться грандиозным крахом, и финансовым в том числе. Однако распространяться об этом в данный момент не следовало. Главное — попасть в здание и добраться до листка регистрации. Как мне объяснял Стрелецкий, который сейчас словно сквозь землю провалился, там указываются места и фамилии тех, кто в торгах участвует.
Если мне повезет и я смогу отвлечь человека, который следит за журналом и записывает прибывающих, то, посмотрев сектор и номер места напротив фамилии Самохин, я найду его в зале и узнаю наконец, как он выглядит.
Конечно, гораздо проще зайти и, строго спросив: «Кто тут Самохин Игорь Александрович? Прошу следовать за мной», вывести его из зала. Но такое бывает только в фильмах про удачливых американских полицейских. В нашу суровую действительность такое решительно не вписывается, и мечтать нечего.
Появился второй молодой человек, осмотревший меня с головы до пят неизвестно на предмет чего: то ли от любопытства, то ли выискивая во мне сходство с каким-нибудь террористом. Я терпеливо стояла под его взглядом, ожидая, когда тот вдоволь насмотрится. Хамить и грубить в данный момент мне категорически запрещалось. Во имя дела, хотя обстоятельства этого почти требовали.
— И чего вам там надо? — наконец спросил парень, вволю налюбовавшись.
— Найти одного человека, которого мне крайне необходимо видеть, — ответила я с максимальной любезностью, на какую только была способна.
— Мужчину? — Интонация парня весьма походила на интонацию злобного и одновременно флегматичного тюремщика, пытающегося оттянуть свидание.
— Разумеется.
— Оружие при себе есть?
Вот этого вопроса я ждала! Я просто жаждала его услышать и не ошиблась на счет «тюремщика».
— Нет. Где это вы видели, чтобы девушки носили при себе оружие? — соврала я заготовленное. Если у меня есть лицензия на ношение оружия, так неужели я оставлю лучший способ защиты дома или в гостиничном номере?
— На аукцион или на вернисаж идете?
— Честно говоря, понятия не имею. Я в Москве первый день, встретиться договорились в холле этого здания. Швейцар меня не пропускает. Ничего поделать не могу, — прикинулась я полнейшей дурой.
— Надо было раньше или хотя бы до трех приходить. Тогда по обычным входным пускали, которые на входе продают. Ладно, не переживай, сейчас спрошу у бабы Клавы. Если она тебя пустит, то проведу, а нет — не обижайся. Всяких тут
Я решила не считать слова парня оскорблением и продолжала ждать теперь уже некую бабу Клаву. Интересно, насколько забавным окажется этот экземпляр?
Бабулька была та еще. Первое, что пришло мне на ум, так это горьковская старуха Изергиль. Сморщенная, как печеное яблоко, кожа лица, прокопченная клубами дыма из зажатой в зубах глиняной трубки, ботинки с красными шнурками и широченный клеш юбки, могли поразить кого угодно. Чего-чего, а такую бабу Клаву и представить себе было нельзя. Но зато она существовала на самом деле. Силы небесные, помогите мне этому чудищу понравиться, чтобы она разрешила пройти внутрь.
— Чего ей надо? — спросила старуха Изергиль у ребят, глядя мне прямо в глаза.
— Найти кого-то…
— Так пускай идет, кто ее держит? Только проводите не через дежурку, а напрямую. Там я сардельки варить поставила, мало ли чего?
С этими словами бабка удалилась, оставив меня в полном недоумении. Парень повел меня такими переходами, которых я себе и представить не могла в этом здании. Наверное, самыми обходными путями, а то, чего доброго, напоролась бы случайно на варящиеся Изергилевы сардельки…
— Теперь направо и вниз. Только ты там недолго и чтобы перед глазами ни у кого не мельтешила, понятно? — предупредил мой провожатый.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я. Однако все не так плохо, как мне вначале показалось.
Я внимательно осмотрелась, но так, чтобы самой не привлекать внимания. Вдруг кому-нибудь приспичит проверить у меня пригласительный или еще что-либо подобное. Народ суетился, как в муравейнике. Приглушенные голоса и шарканье обуви по мраморному полу создавали иллюзию вечного, непрекращающегося шума.
Я подошла к регистрационной колонне.
— Здравствуйте, мне нужно узнать, прибыли ли господин Самохин и Гробовский? — обратилась я к человеку в такой же ливрее, как у швейцара на входе. Причем специально назвала две фамилии. Если Игорь здесь, то его найдут достаточно быстро, а вот что касается Гробовского, то из-за редкости фамилии сразу найти не получится. И пока регистратор будет просматривать графы журналов, я постараюсь заглянуть на строчку с фамилией Самохина, чтобы узнать его место.
— Одну минуту, я должен проверить.
Пока все шло именно так, как я запланировала. Мне ответили, что Игорь Александрович прибыл недавно и уже прошел в зал. А вот Гробовского предстояло поискать. Но регистратор не отвлекался от журнала, и заглянуть в него я не могла.
Лихорадочно я начала соображать, что бы такое предпринять. И меня буквально осенило: в сумочке полно всякой мелочи. Что, если рискнуть и поставить ее на панель, а потом как бы случайно уронить? Может быть, регистратор наклонится, чтобы помочь собрать выпавшие из нее вещи?