Вождей не выбирают

Федотова Надежда Григорьевна

– Ничего подобного…

– Ой, да ладно! – захихикал он. – Как по комнате в неглиже разгуливать – так это в порядке вещей, а тут мы смущаемся!..

– Да-а, а ты тогда не разговаривал!

– Подумаешь!.. Балда ты, Стаська. Ну, хочешь, я отвернусь и смотреть не буду? А то сама посуди, ладно, – я, а если кто из солдатиков подглядывать надумает?..

Аргумент был железный. Я плюнула и согласилась. Обогнув валуны, поросшие зеленоватым мхом, я тихонечко проскользнула за спинами кочевников.

– Эй, подожди!.. – Сопящий

от натуги хвостатый возился у мешка, стараясь что-то из него вытащить. – Помоги, мне ее не поднять…

– Это что?

– Таврусово добро… Помоги, говорю!

Вместе мы извлекли на свет божий тяжелую секиру.

– Ну и зачем тебе это?

– Не мне, а тебе! Бери-бери, на всякий пожарный… может, здесь хищники какие водятся. Потом назад положим, никто и не узнает!

Пожав плечами, я взяла оружие и, посадив предусмотрительного питомца на плечо, пошла на звук льющейся воды. Мыш, конечно, жуткий перестраховщик – зачем мне эта тяжеленная штуковина, которой я и пользоваться-то не умею, когда рядом – целый отряд накачанных мужиков?! Да стоит только свистнуть – и всем злопыхателям полный крандец! Ну, по крайней мере, я на это сильно надеюсь…

Небольшое озеро с прозрачной водой было надежно укрыто со всех сторон нагромождениями скал. Над его гладкой, как стекло, поверхностью, шелестя листьями, клонились деревья. С горы, весело шумя, спускался небольшой хрустальный водопад. Обалдев от восторга, я бросила секиру на камень, усадила рядом Мыша и, скинув одежду, с разбега плюхнулась в воду…

Черт возьми, она же ледяная!

С выпученными глазами и раскрытым ртом я вынырнула на поверхность.

– Только не визжи! – предупредил давящийся от смеха хвостатый. – А то сюда сейчас весь лагерь сбежится! Такой будет конфуз!..

– Т-ты сказать не м-мог, что т-тут вода х-холод-ная?! – клацая зубами, зашипела я. – Ведь ок-колею, б-блин!..

– Ниче-ниче, щас согреешься, – хихикая самым подлым образом, пообещал он. – Ножками-ручками шевели. Стоишь, как статуя, конечно, недолго и ласты склеить…

Сжав зубы, я забултыхалась в озере, поднимая тучи брызг. Вот сейчас отойду малость, вылезу – и по ушам надаю!.. Господи, ну просто приток Северного Ледовитого океана!..

– Гы-гы-гы, – дергал лапками крыс, – ну, чистый эпилептик!.. Ой, не могу…

– Мыш! Заткнись!..

– Ой, мамочки… – утирая длинным хвостом выступившие слезы, попискивал нахал, – ой, держите меня!.. Не, ну ты бы себя видела…

– Мышель! Моя чаша терпения – самая полная в мире!

– Молчу, молчу, ой, гы-гы-гы, а прыгнула-то как – птица!.. Кошка мокрая…

Ну, все.

Я пулей вылетела из воды, натягивая на себя одежду окоченевшими руками. Даже ботинки не стала надевать – сейчас я его собственноручно утоплю!.. Мыш, хохоча, сиганул по камням вверх:

– Да ладно, ладно тебе! Подумаешь – и не улыбнись уже!..

– Убью!.. – Я схватила секиру и, размахивая ею, полезла по склону вслед за крысом. Подумать только, у всех грызуны как грызуны, а у меня… ну натуральная же сволочь! Его бы в озерцо кинуть – мы бы еще посмотрели, кто из нас кошка мокрая!..

– Не догонишь, не догонишь! – верещал Мыш, взбираясь по тропе. – Что, слабо?..

– Я тебе покажу!.. Вот поймаю – пожалеешь, что на свет родился и на глаза мне попался в тот день, в зоомагазине!

– Фига лысого ты меня поймаешь! Руки коротки!

– Зато ноги длинные!

Вопя и препираясь, мы забирались все выше и выше по горной гряде. Меня разобрал нешуточный охотничий азарт. Озеро и кочевники остались где-то далеко внизу… Длиннохвостый, первым достигнув вершины хребта, воинственно прыгал с камня на камень:

– Запыхалась?! Курилка картонная! Пойма-ает она меня, как же!.. Держи карман шире… ай!

Я крепко сцапала говоруна за хвост.

– Кто тут – курилка?! – встряхивая его вверх ногами, вопрошала я. – Кто – кошка мокрая?!

– Ай-я, пусти!.. Ну пусти, злыдня, ты чего, шуток не понимаешь?..

– Умел шутить – умей и отшучиваться! – Я плотоядно усмехнулась. – Что, страшно?.. А так?!

– А-а-а. не надо меня раскачива-ать! Меня сейчас стошнит!..

– Ничего с тобой не случится…

– Пусти, у меня вестибулярный аппарат слабый!.. Это, между прочим, статья 128, пункт «а»!

– Чего??

– За жестокое обращение с животными!.. Лапы прочь от хвоста, мародерка!

Я перестала крутить беднягу в разные стороны и прислушалась. Показалось?..

– Папа!.. – раздалось откуда-то снизу. Я помотала головой – глюки!..

– Ну? – кротко поинтересовалась жертва моего террора. – Наигралась? Может, поставишь меня на ноги?..

– Папа, папа!..

Черт, опять. Я опустила крыса на камень и прислушалась снова. Нет, граждане, не глюки это! Испуганный детский голосок отчаянно звал на помощь. Я взобралась на самый большой валун.

По другую сторону хребта простиралась зеленая равнина, слегка затянутая предвечерним туманом. Внизу, прижавшись спиной к серой скале, стоял мальчишка лет десяти, в странной меховой одежде. На него медленно наступали четыре здоровенных волка.

– Па-апа! – снова закричал мальчик, вжимаясь в камни и закрыв лицо руками.

– Е-мое! – округлил глаза Мыш, карабкаясь ко мне на плечо. – Совсем страх потеряли, среди бела дня на людей кидаются!.. И, главное, не могли чего покрупнее найти? Пацан же им на один зуб…

Я инстинктивно сжала в руках секиру. Сердце, замирая от страха, бухнулось в пятки… Господи, что делается! Они же его загрызут!..

– Пошли к нашим, – торопливо зашептал крыс, дергая меня за ухо. – А то эти людоеды, чего доброго, заметят еще… ты хоть и не центнер весишь, но все же больше, чем этот детсадовец… Стаська! Не дури без толку!.. Это тебе не обезьянок по черепам лупцевать!.. Сожрут – и ботинок не оставят!