Вожди белых армий
Шрифт:
Приезжал в Севастополь Керенский, ставший в то время военным и морским министром, но не улучшил положения.
Обвал ситуации начался 27 мая с посещения здешнего порта делегацией балтийских моряков из большевиков и анархистов. Тогда же в Крыму появилась группа видных большевиков, которым Свердлов дал напутствие:
— Севастополь должен стать Кронштадтом юга. Их лихие агитаторы орали на митингах:
Товарищи черноморцы! Что вы сделали для революции? Вами командует прежний командующий флота, назначенный еще царем. Мы, революционные балтийцы, убили нашего командующего, мы заслужили свое святое революционное право!
На одном из митингов во дворе Черноморского экипажа собралось около пятнадцати тысяч человек. Здесь Колчака называли прусским бароном, помещиком, мироедом и тому подобными ходкими определениями. Александр Васильевич не выдержал и заявил там, «что если кто-нибудь укажет или найдет» у него «какое-нибудь имение или недвижимое имущество, или какие-нибудь капиталы обнаружит», то он может такое «охотно передать, потому что их не существует в природе».
На тот раз успокоились, но в начале июня поползли по Севастополю слухи, что Колчак с офицерами готовит контрреволюционный мятеж. Стали поговаривать: надо их разоружить и засадить под замок. 6 июня делегатское собрание черноморцев постановило:
«Колчака и Смирнова от должности отстранить, вопрос же об аресте передать на рассмотрение судовых комитетов. Командующим избрать Лукина, и для работы с ним избрать комиссию из 10 человек».
М. И. Смирнов был начальником штаба флота, а контр-адмирал В. К. Лукин заместителем командующего, которому Колчак тем же 6 июня приказал вступить в командование Черноморским флотом. Потом он отправился на флагманский линкор «Георгий Победоносец», ставший к этому времени «Свободной Россией».
Здесь Александр Васильевич собрал линкоровскую команду, чтобы попрощаться. Попробовал произнести речь, но она уже успеха не имела. Судовой комитет бывшего «Георгия Победоносца» разоружил офицеров корабля, стал требовать, чтобы и Колчак сдал свое оружие.
Вице-адмирал спустился в свою бывшую каюту, вышел оттуда с Золотой саблей — его Георгиевским отличием. Колчак взглянул далеко в море, потом на сгрудившуюся по палубе матросню. Сказал им:
— Не от вас я ее получил, не вам и отдам.
Швырнул саблю за борт!
В письме А. В. Тимиревой он написал:
«Я хотел вести свой флот по пути славы и чести, я хотел дать Родине вооруженную силу, как я ее понимаю, для решения тех задач, которые так или иначе, рано или поздно будут решены, но бессмысленное и глупое правительство и обезумевший, дикий, неспособный выйти из психологии рабов народ этого не захотели».
Вопреки мнению Александра Васильевича, народ из психологии «рабов», что Божьих, что царских, как раз выскочил в те самые «свободу, братство, равенство», о которых масоны всех стран мечтали. Поэтому матросский народ даже самых передовых адмиралов возненавидел, но Колчаку застила глаза его природная неуравновешенность так, что он последними словами и Временное правительство обзывал, которому публично клялся три месяца назад в верности.
О свершениях Колчака в Черном море, судьбе его флота один из немецких авторов после войны свидетельствовал:
«Колчак был молодой и энергичный вождь, сделавший себе имя на Балтийском море. С его назначением деятельность русских миноносцев еще усилилась… При таких безнадежных для Турции обстоятельствах начался 1917 год. К лету деятельность русского флота стала заметно ослабевать. Колчак ушел. Россия явно выходила из строя союзников, ее флот умирал. Революция и большевистский переворот его добили».
10 июня 1917 года Колчак прибывает в Петроград. Здесь Александр Васильевич не скрывает своей солидарности с идеями генерала Корнилова по оздоровлению армии и флота, бывает на заседаниях «Республиканского национального центра», подпольно сплачивавшего силы для военного переворота. Некоторые столичные газеты провокационно кричат со своих страниц: «Адмирал Колчак — спаситель России!», «Вся власть — адмиралу Колчаку!» Тем не менее, и июнь, и июль Колчак остается не у дел. Его жестоко угнетает бездействие.
Александру Васильевичу еще раз подвернулся случай плодотворно проявить себя в идущей своим чередом войне. После смещения с командования ЧФ он ехал из Севастополя в Петроград вместе с американским вице-адмиралом Дж. Г. Гленноном.
С мая 1917 года США вступили в войну как союзник России. Гленнон уже был здесь весной с правительственной американской делегацией, которая обсуждала вопросы по координации совместных действий. Еще тогда Гленнон обратил внимание на непревзойденного специалиста по минному делу Колчака, заинтересовался проектом русской десантной операции в Босфор и Дарданеллы, в которой ведущая роль предназначалась тому же Колчаку.
На этот раз вице-адмирал Гленнон взялся ходатайствовать перед правительством США о командировке Колчака в Америку по обмену опытом. Керенский с радостью решил отпустить туда Александра Васильевича, так как узнал о его участии в «Республиканском национальном центре» в качестве главы военного отдела. Кроме того, помимо газет, петроградское офицерство дружно прочило Колчака кандидатом на единоличную власть, которой в августе попытается овладеть Корнилов, заменивший Колчака в руководстве военным отделом «Республиканского центра».
О новом повороте в своей жизни Колчак написал А. В. Тимиревой:
«Я получил приглашение от посла США Рута и от морской миссии адмирала Гленнона на службу в американский флот. При всей тяжести своего положения я все-таки не решился сразу порвать с Родиной, и тогда Рут с Гленноном довольно ультимативно предложили Временному правительству послать меня в качестве начальника военной миссии в Америку для службы во время войны».
Миссия Колчака в составе восьми офицеров выехала из Петрограда 27 июля, прибыла в Лондон в начале августа. Проплыв из Британии до Канады, в начале сентября Колчак прибыл в США, где 16 октября был принят президентом В. Вильсоном.
Александр Васильевич ведет работу в здешней Морской академии, участвует в маневрах американского флота на его флагмане «Пенсильвания». Но члены русской миссии видят, что отношение к России как к союзнице меняется на глазах. С бывшей Российской империей, разваливающейся на глазах, заокеанские прагматики не очень хотят иметь дело. Этому способствует на родине неудавшийся путч Корнилова, дальнейшие провалы в политике Временного правительства.
Становится ясно — выдвигавшаяся до того идея русско-американских действий по захвату проливов Босфор и Дарданеллы, выведению Турции из войны нежизненна. Колчак решает возвращаться домой через Дальний Восток.