Вожди белых армий
Шрифт:
Николай Николаевич критиковал возможность наступления на красные столицы с Севера и Сибири из-за недостатка путей сообщения. Бросок же с Юга виделся ему неэффективным из-за необходимости привлечения для этого большого количества войск, особенно для закрепления тыла. Самым подходящим плацдармом он указывал Финляндию и Прибалтику: удобные порты и дороги, нет серьезных укреплений в петроградском направлении. Генерал считал, что надо занять порты в Прибалтике. Тогда можно обойтись пятьюдесятью тысячами союзнических войск, под прикрытием которых реально сформировать русскую армию.
Антанте, по мнению Юденича, следовало нажать на Финляндию, чтобы она предоставила свою территорию для формирования русских отрядов: 2–4 тысячи офицеров там могло стать добровольцами. Вооружение и снаряжение генерал планировал получить из оставленного в Финляндии русского военного имущества. Туда он намеревался перебросить из Архангельска и Мурманска еще около четырех тысяч русских, а также уцелевшие после отступления из Пскова части Северной Псковской армии.
Британские представители не считали возможным оказывать давление на Финляндию, так как вот-вот собирались признать ее независимость. Не понравилась им и основная часть плана Юденича из-за захвата прибалтийских портов. Предстоящие выборы в Британии и отзыв ее войск из России не располагали также к высадке здесь дополнительных десятков тысяч солдат.
Генерал Юденич видел, что англичане не понимают или не хотят понять опасности большевизма. Его собеседникам, например, казалось, что экономической блокады Советов со стороны Швеции, Дании, Норвегии вполне хватит для гибели власти большевиков. В заключение Николай Николаевич, как потом сам отмечал, «с большим внутренним раздражением» заявил, что если союзники будут так продолжать, то и их страны могут погибнуть от большевизма.
13 декабря Юденич встречался с французским послом де Во, на следующий день передал изложение плана антибольшевистской борьбы, согласованного с Треповым, послу США Моррису.
19 декабря в Стокгольм прибыл генерал барон К. Г. Маннергейм. Он окончил Гельсингфорсе кий университет и Николаевское кавалерийское училище в Петербурге, до 1917 года состоял на службе в русской армии, командуя в Первую мировую войну соединением. В начале 1918 года возглавил белую финляндскую армию, подавив в стране вместе с немецкими войсками красную революцию. В декабре 1918 года генерал-лейтенант барон Маннергейм стал регентом Финляндии.
Переговоры Юденича и Маннергейма шли до 23 декабря через посредников и не дали Николаю Николаевичу ощутимых результатов. Финский регент не хотел, чтобы его страну использовали как базу русской добровольческой армии.
В Стокгольме Юденич так же неудачно общался через салон графини Орловой-Давыдовой с русскими капиталистами насчет денежных средств. Были у него малоэффективные переговоры и с представителями латвийского правительства.
Несмотря на все это, Н. Н. Юденич вернулся из Швеции в Гельсингфорс 3 января нового 1919 года идейно изменившимся. Во внешней политике он стал ориентироваться на Антанту, порвал с германофильской, монархической группой Трепова. Соответственно генерал твердо встал на позиции непредрешенчества, но все же вслед Деникину, Колчаку в такой же ситуации выступал за военную диктатуру, отвергая принцип партийной коалиции. Он просил теперь у союзников не войска, а вооружение, снаряжение, продовольствие, а также ввод флота в Финский залив.
5 января Юденич в Гельсингфорсе снова встретился с бароном Маннергеймом, который дома был предельно откровенен. За помощь в освобождении Петрограда от красных финской армии регент потребовал безоговорочного признания новой русской властью государственной независимости Финляндии и российских территориальных уступок. Но белый генерал Юденич, положивший большую часть своей жизни в борьбе за неделимую Российскую империю, не мог, как до него красные вожди, на такое согласиться.
10 января в Гельсингфорсе собрание русских офицеров избрало комиссию, разработавшую основу формирования будущей армии. На предложение этой комиссии встать во главе здешних русских воинских формирований генерал Юденич согласился. В это время тут русских военнообязанных насчитывалось 5500 человек. Взявшись за формирование ядра добровольческой армии исключительно из офицеров, Юденич в интервью газете «Северная жизнь» так изложил свое видение Белого дела:
«У русской белой гвардии одна цель — изгнать большевиков из России. Политической программы у гвардии нет. Она не монархическая и не республиканская. Как военная организация, она не интересуется вопросами политической партийности. Ее единственная программа — долой большевиков. Поэтому мы принимаем в нашу организацию людей независимо от их политических взглядов, лишь бы они не были большевики или коммунисты. Когда большевики будут низвергнуты, белая гвардия займется восстановлением порядка».
14 января 1919 года в Выборге члены ЦК партии кадетов П. Б. Струве и А. В. Карташев организовали съезд русских торгово-промышленных деятелей, в результате которого был образован Русский комитет, известный и как Общерусский комитет, Особый комитет, Национальный русский комитет. Официально комитет выступал за защиту частных русских интересов, подчеркивая свою аполитичность. На деле это был военно-политический орган, объединяющий все антибольшевистские силы на Северо-Западе, чтобы разгромить красных в Петрограде. Военное управление и гражданскую власть Русского комитета передали в руки генералу Юденичу. В комитетскую финансово-экономическую комиссию вошли представители петроградских торгово-промышленных и финансовых кругов. Кадетские деятели занялись агитационно-пропагандистской работой в комиссии по делам печати. При Н. Н. Юдениче в военно-политический центр вошли И. В. Гессен, Е. И. Кедрин, П. Б. Струве, А. В. Карташев, генералы П. К. Кондырев-Кондзеровский и М. Н. Суворов, промышленники С. Г. Лианозов, П. П. Форостовский, В. Н. Троцкий-Сенютович, В. П. Шуберский.
Так было заложено начало будущей белой власти на Северо-Западе. Кадетская и масонская начинка этой затеи вполне перекликалась с деятельностью созданного в это же время в Париже Русского политического совещания под председательством первого главы Временного правительства князя Г. Е. Львова. Парижское Политическое совещание стало представительством Белых армий на Западе и требовало от белых вождей «глубокодемократического характера целей, преследуемых русским антибольшевистским движением». Политическое совещание, начиная с его председателя князя Львова, на три четверти состояло из масонов.
Дело в том, что подавляющее большинство белых воинов были монархистами, как позже достаточно наглядно выяснилось в эмиграции. Но их вождей «демократически-республикански-французско-английско-конституционная», так сказать, Антанта постоянно сбивала с истинно русского кремня — православного монархизма. Российским антибольшевистским деятелям постоянно приходилось выбирать между симпатиями к тогдашним «братьям навек», например, французам, на знамя которых даже российский императорский триколорный флаг по цветам стал походить один к одному, и к немцам, многие из каких до своего революционного 1918 года были твердокаменно, имперски настроены под кайзером.