Возложение
Шрифт:
Я хочу выложить все, но я верна Джеку, и пока мое молчание не подвергает опасности друзей, я чувствую, что не должна им ничего говорить. Пока нет. По той же причине Джек до сих пор не связался со своей семьей. Нам нужно знать, что то, что мы делаем, не подвергнет опасности никого другого.
Мой телефон звонит снова. Это Эшли.
Она уже дважды написала мне сегодня. Я не могу позволить ей думать, что расстроена из-за нее. Я скажу ей… что-нибудь. Я не знаю что. Я отвечаю.
— Привет, Эшли.
— О, ты в полной заднице, — говорит она, но в
— Я? — я сажусь на подлокотник своего дивана. — Что я сделала?
Держу пари, она узнала, что я уволилась с работы.
— Я пошла повидаться с Мерседес этим утром, потому что… ну, она отвечает на сообщения. В общем, я думала о том, как ты сказала, что мы ошибались насчет нее, и я предложила ей несколько кексов и кофе в качестве небольшого извинения. И ты никогда не поверишь, что она мне показала.
У меня пересыхает во рту.
— Что?
— Ее коллекцию столового серебра…
Теперь я не могу дышать.
— И что?
— О, она показала это. И я подумала, что она сумасшедшая, когда она сказала провести по ним рукой и посмотреть, зовет ли меня кто-нибудь из них. Я имею в виду, это звучало безумно. Она действительно убедительна, и ты знаешь, что я люблю посмеяться, поэтому я сделала это. И ты не поверишь…
Я сейчас упаду в обморок.
— Во что я не поверю?
— Я стащила нож. Ложка все еще у тебя? Я знаю, я пошутила, что тебе стоит немного поиграть с ней, но теперь я думаю, что в этом что-то есть. Я не могу описать, насколько я чертовски привязана к этому ножу. Я вернулась в свою квартиру, и он у меня в сумочке, но я продолжаю думать о нем. Когда я держала его в руках… Я бы никому другому этого не сказала… но знаешь, когда герой романа говорит «МОЯ», и мы таем? Клянусь своей жизнью, я почувствовала, как нож сказал мне это. Нам нужно поговорить. Мерседес что, какая-то ведьма? Гипнотизер? Я что, только что присоединилась к культу столовых приборов?
В спешке я говорю:
— Что бы ты ни думала, что тебе следует или не следует делать с этим ножом, Эшли, ты не должна. Тебе нужно быть с ним очень, очень осторожной.
— Без шуток, это обеденный нож, но он на удивление острый.
Стараясь не паниковать, я спрашиваю:
— Этот нож, он покрыт маленькими отметинами?
— Это так.
О Боже. О Боже.
— Ты должна вернуть его Мерседес. Прямо сейчас.
— Я не хочу.
Я помню, что чувствовала точно то же самое. Связь была такой сильной.
— Эшли, ты должна доверять мне. Не трахай этот нож.
Она смеется.
— Ой, конечно, я не буду. За кого ты меня принимаешь?
— Поклянись мне. Поклянись. Не снимай одежду. На самом деле, погуляй на улице, пока я не приду. Не оставайся наедине с этим ножом, пока я не объясню тебе, почему тебе нужно его вернуть.
— Ты драматизируешь. Конечно. Хорошо. Я возьму нож на прогулку.
— Оставь его в своей квартире, Эшли. Уходи
— Ты в порядке, Шерил? Я позвонила тебе только потому, что это забавно, но ты меня пугаешь.
Я вскакиваю на ноги и лихорадочно ищу ключи от машины.
— Я буду раньше, чем ты моргнешь. Встретимся в закусочной рядом с твоим домом. И не бери с собой нож. Пожалуйста.
— Ладно, ладно, неважно. Встретимся в закусочной рядом с домом.
— Прости, что не рассказала тебе всего раньше. Это все моя вина.
Я нахожу ключи, заканчиваю разговор и, выбегая за дверь, звоню Джеку. Как только он отвечает, я выпаливаю:
— Мерседес отдала Рэя Эшли.
— Что?
— Рэй у моей подруги Эшли. Он все еще нож, но у нее к нему уже есть чувства… ты знаешь, о каких чувствах я говорю.
— Это нехорошо.
— Я знаю, — у меня немного учащается дыхание, когда я завожу машину. — Я сейчас еду туда.
— Я тоже пойду. Хью ушел в магазин за водой. Как только он вернется, мы отправимся туда. Где ты?
— Нет. Она о тебе не знает, — я трогаюсь с места и почти врезаюсь в черный внедорожник, который выглядит так, будто ждет места для парковки, хотя свободных мест полно. Водитель не реагирует с той яростью, которую я ожидала, и это хорошо, потому что у меня на уме гораздо более насущные вещи.
Поверит ли мне Эшли, если Джека там не будет?
Я бы не поверила.
— Хорошо, — я даю Джеку адрес закусочной. — Тебе следует прийти, но Эшли еще ничего не знает. Для нее это будет шоком.
— Почему Рэй? Почему из всех приборов Мерседес выбрала его?
— Не она выбрала его, это сделала Эшли. Или Рэй выбрал ее. Я не знаю.
— Все будет хорошо, Шерил. Я позабочусь, чтобы так и было.
Мое дыхание успокаивается, и я вытираю слезу из уголка глаза. Мне страшно, но я не одна, и в этом вся разница.
— Я люблю тебя, Джек.
— Я тоже люблю тебя, Шерил.
— Мне не следовало этого делать, но я подслушала ваш разговор с Хью о Рэе. Насколько он опасен?
Джек на мгновение замолкает, достаточно надолго, чтобы я поняла, насколько это серьезно.
— Я не знаю, но я с этим разберусь.
— Нет, — твердо говорю я. — Мы с этим разберемся. Никто не тронет мою ложку.
— Мне нравится, когда ты становишься собственницей.
Я краснею и поражаюсь, как я могу одновременно нервничать и заводиться.
— Я пытаюсь не быть собственницей. Ты мог бы помочь в этом, если бы был немного менее потрясающим.
— Эй, после того, как мы потушим этот пожар, что ты скажешь, если мы возьмем галлон мороженого и немного повеселимся.
Я проскакиваю на желтый сигнал светофора и замечаю, что черный внедорожник проезжает на красный, как будто пытается не отстать от меня.
— Джек?
— Да?
— Мне кажется, за мной следят.
— Не езди на встречу с Эшли. Петляй по городу. Не сворачивай на проселочные дороги. Мне нужна машина. У меня в телефоне есть твое местоположение. Мы идем к тебе.