Возлюбленная бессмертного. Метка убийцы Богов
Шрифт:
– У меня нет никаких скрытых мотивов, господин. И мне ничего не нужно, -не удержавшись, я откинула голову и соблазнительно улыбнулась, снова противореча своим словам, просто так, из озорства.
Эндур сглотнул, его дыхание участилось, глаза не отрывались от моих губ. Он придвинулся еще ближе ко мне, провел рукой вверх по моему бедру. Я почувствовала его дыхание на своей шее.
– Прошу, останься сегодня в замке, -проговорил он негромко и сжал мое бедро, -приходи вечером в мою комнату…
– Это приказ, ваша светлость?
– я взглянула на него, чуть
– Нет, пока только просьба, -мужчина засмеялся, но его зрачки были расширены, и ладонь, подбирающаяся к моей пятой точке, дрожала.
Вывернувшись из рук Эндура, я отклонилась от его лица.
– Ну, в таком случае, дайте мне подумать над этим! Кто знает, может, я и удовлетворю… вашу просьбу, -сказала я, смеясь.
Помрачнев, он схватил мою руку и с силой сжал запястье:
– Не дразни меня.
В этот момент в комнату вошли сестры-близняшки Леда и Лири, вторая и третья горничные соответственно. Эндур оглянулся на них раздраженно, а потом снова перевел взгляд на меня.
– Не играй со мной, Элия, -тихо проговорил он, приблизившись к моему лицу, и отпустил руку.
А потом развернулся и быстро покинул помещение для слуг.
Я оправила юбку и несколько раз вздохнула. Может, я, и правда, чересчур жестока с ним? Может, со своим кокетством и непокорностью я уже давно перешла границу, за которой кончается невинная шутка и начинается изысканное женское бессердечие?
– Он снова приставал к тебе?
– сочувственно спросила Лири.
Леда удивленно уставилась на нее.
– Тебя послушать, так это плохо.
– Ну, так, приставал, спрашивал, что ему сделать, чтобы растопить мое сердце, -не удержалась я от легкого хвастовства.
– А ты что?
– поинтересовалась Леда.
– А я ничего.
Мы, наконец, приступили к чистке серебра.
– Я на твоем месте давно согласилась бы.
– Я тоже согласилась бы на твоем месте, -я хмыкнула.
– Так чего ты ждешь?
– распахнула Леда огромные небесно-голубые глаза.
– Ты же не думаешь, что он женится на тебе, если ты продолжишь ломаться? Сын герцога? На служанке!
– Конечно, нет, -произнесла я с расстановкой.
Девушка тряхнула белокурой головой. Видно, все это находится за пределами ее понимания.
Конечно, я не жду, что Эндур на мне женится, предполагать такое было бы наивно и глупо. Он не любит меня, это просто желание, страсть. Может, сильная. Может, я и сама подкинула немного дров в этот огонь, шутки ради. Но не любовь, это точно.
Почему я «ломаюсь»? По простейшей, очевиднейшей причине.
Ни его слова, ни прикосновения не рождают в моем сердце дрожи, волнения, не разжигают пламени на моем теле. Я не то что любовь, обычную его страсть не разделяю. Хотела бы я влюбиться в него? Возможно. Думаю, я бы неплохо провела время в статусе его фаворитки, он бы дарил мне подарки, обеспечивал и, очевидно, горничной мне бы работать больше не пришлось. До тех пор, пока его страсть ко мне не остыла бы.
Может, я и соглашусь, в конце концов, на эту роль — объективно, он довольно привлекателен. Высокий и сильный. Черты лица приятные. Возможно, это и в самом деле лучшее, на что мне стоит надеяться в жизни.
– Я бы точно согласилась, -размышляла вслух Леда, втирая порошок в серебряную вилку, -как это было бы здорово, не горбатиться целый день, как проклятая! Не бояться нищеты. Наслаждаться любовью такого человека! А если бы у меня родился ребенок, так вообще всю жизнь можно было бы ничего не делать.
– Продолжай мечтать, может, он и в самом деле отец одного из твоих восьми будущих детей, -хмыкнула я.
Ага, ребенок-бастард, на которого всякий высокородный дворянин будет смотреть свысока, и его мать, которой он будет стыдиться. Мне не стыдно за свое крестьянское происхождение. Но я не пожелала бы своему ребенку такой участи.
– Смешно тебе? Ты разве не слышала историю Арники из нашей деревни?
– И причем здесь она?
– теперь я действительно смеюсь.
– Ее отец пьет и бьет все ее семейство, даже маленьких братьев. Арника хватается за любую работу, но папаша все равно выбивает из нее всю дурь и отбирает деньги, а потом пропивает. Она теперь обслуживает мужчин в таверне. Думаешь, Арника отказалась бы от работы горничной, даже без привилегий фаворитки?
– Да, когда я окажусь на ее месте, мне тоже придется начать собой торговать, да только вот я не на ее месте, -я прищурила глаза.
– Построй из себя недотрогу еще немного, и Эндур тебя отсюда вышвырнет.
Да, я уже думала о такой возможности, но, полагаю, дело не зайдет так далеко. Пока он пытается мирно соблазнить меня, просит, а не приказывает. И, наверное, когда-нибудь мне придется уступить его притязаниям. Но на самом деле есть еще одна причина, почему я медлю, дразню молодого человека, но не соглашаюсь стать его любовницей…
Потому, что это не лучшее, на что я могу рассчитывать в жизни.
Потому, что я… убийца Богов.
Глава 2. Метка
В нашей стране есть один обычай, очень древний, даже древнее Союза с Богами.
Раз в год, в канун праздника Судьбы (эта дата зависит от лунного, а не солнечного календаря, так что она постоянно меняется), мы водим хороводы вокруг огромного костра, славим Судьбу, просим ее указать нам верный путь. Здесь же возводим палатку-парильню. Перед тем, как залезть в нее, наш шаман долго постится, а потом, в самый последний момент, выпивает чай из особых священных трав и идет париться.
Когда через час палатку вокруг него разбирают, он уже находится в состоянии транса. И вот тут-то и происходит самое важное событие в жизни любого ребенка! Все дети, которым исполнилось семь, выстраиваются в очередь, и шаман рисует метку на груди у каждого.
В этом необычном состоянии он словно бы видит судьбу ребенка, все события, большие и маленькие, которые произойдут в его жизни. И выбирает из них наиболее значимое, то, что сделает этого человека собой, что останется в умах людей после его смерти. То, что определит его.