Возлюбленная демона

Беверли Джо

У двери он остановился: улыбка отсутствует, на лице не прикрытая враждебность.

– Он заслуживает лучшего, чем женитьба на деньгах, миссис Селестин. И он нуждается в семье.

Она была с ним согласна, но не могла позволить себе показать это.

– Я желаю ему счастья, майор Хоукинвилл. По этой причине вы можете нанести визит в мой дом. Но, я уверена, что вы поймете, если я постараюсь избегать вас. – В ложу она вошла в одиночестве.

Ван находил застенчивость мисс Эмблборо изнурительной, но в то же

время он продолжал следить за Марией и Хоуком. Он не так часто мог видеть своего друга в прошлые десять лет, но все еще мог истолковать его действия. Тот был настроен агрессивно.

Несомненно, он подумал, что Мария бессердечная гарпия, и приехал его спасать. Поскольку звонок прозвучал, и люди направились назад, в свои ложи, он сумел передать мисс Эмблборо ее брату и остановился с Хоуком перед ложей.

Тот закрыл дверь, оставляя их в коридоре в одиночестве.

– Ты не можешь сражаться с миссис Селестин, не поссорившись со мной, ты знаешь это. А я всегда побеждаю.

Он сказал это легко, но Хоук поймет, что он серьезен.

– Только потому, что ты всегда был сумасшедшим. – Однако напряженный взгляд расслабился. – Я, вероятно, немного перешел границу.

– Почему?

– Она сказала, что ты проиграл десять тысяч за ночь. Какого дьявола ты наделал?

Ван не хотел обременять своими проблемами ни одного из друзей.

– Мой отец оставил долги.

– И ты решил добавить к ним свои?

– Я пытался возместить их. Ты знаешь, я всегда был везунчиком. Хоук, почему ты решил сражаться с Марией?

Помедлив, Хоук ответил:

– Полагаю, что главным образом из-за ее мужа.

– Селестина? Ты знал его?

– Только имя. Он был одним из худших поставщиков низкокачественных товаров и недовеса, но мы никогда ничего не могли предъявить ему. Он очень умно использовал посредников. И меня раздражает, когда я думаю о деньгах, стоящих за спиной этой женщины.

– Это поможет, если ты будешь думать обо мне, извлекающем выгоду из добытой нечестным путем прибыли?

Хоук расхохотался.

– Зевс, да! Не могу придумать лучшего использования для этих денег. – Подумав, он добавил, – смотри, не брось все на полпути, но действительно ли деньги стоят того, чтобы жениться на женщине настолько старше?

У Вана мелькнула мысль объясниться. Он не возражал предстать перед Хоуком безумцем, но не хотел представлять Марию в худшем свете. Потом он вспомнил желтый свет и восхитительный поцелуй, который больше не повторится…

– Итак, – сказал Хоук, смягчая тишину, – по крайней мере, ты сможешь восстановить Стейнингс во всем его прежнем великолепии.

Если Хоук подумал, что это любовная интрига, тем лучше.

– А это идея. Кажется, мне пора возвращаться. Приезжай завтра, и у нас будет больше времени, чтобы наверстать упущенное. Ты уже видел Кона?

– Я только с корабля. Услышал о твоей помолвке и поторопился…

– Спасти меня, как Джордж и дракон? Не думаю, что бедная Мария выглядит драконом.

Хоук усмехнулся.

– А ты не трепещущая дева. Что касается завтра, возможно, лучше тебе приехать ко мне. Я остановлюсь в отеле Бидл на улице Принца.

Ясно, что разногласие между Хоуком и Марией оказалось неприятным и острым.

– Очень хорошо. Ты вообще получал от Кона известия?

– Нет. А ты?

– Нет.

– А сам пытался связаться?

Ван пожал плечами.

– Я не хотел приводить его жизнь в беспорядок своими проблемами. Ватерлоо и смерть лорда Дариуса, этого для него и так достаточно.

– Возможно, твой беспорядок отвлек бы его.

Это был упрек, и возможно оправданный, но Ван сказал:

– Он будет чувствовать себя обязанным дать мне денег, а его семья никогда не была богатой.

– А что с графством?

– Я все равно не хочу брать у него в долг. Забудь об этом. Возможно, тебе нужно было быстрее возвращаться домой, вместо того, чтобы валять дурака в Европе.

– Валять дурака? – задохнулся Хоук.

Ван знал, что должен извиниться. Хоук очищал кровавый беспорядок после битвы: горы трупов, разрушенные дома, союзники, превратившиеся в спорщиков из-за ответственности и возмещения ущерба, что тоже можно назвать сражением.

Извинения задерживались, и, тем не менее, помедлив, Хоук сказал:

– Приезжай, и мы поговорим завтра. – Он шагнул прочь, не оглядываясь.

Ван прислонился к стене и закрыл глаза, манящее изображение пистолета возникло перед ним. Он превратил себя в демона разрушения. Возможно, это и есть точка невозврата.

Он подумал о некоторых пережитых вещах, особенно о дружбе длиной в жизнь с Хоуком и Коном. Но если Кон и нуждался в друзьях, в нем он друга не нашел, а теперь Ван еще и послужил причиной бунта Хоука.

Вероятно, пути назад нет. Он мог повторно настелить крышу Стейнингса или вернуть землю в хорошее состояние, но сомневался, что можно вернуть прошлое счастье в дом, пустой, за исключением призраков.

Он мог бы сделать это с помощью Марии.

Он не мог сказать, было ли это чувство любовью, неудовлетворенной похотью или какой-то безумной зависимостью, но понял, что его дерьмовое настроение, его горечь, его нападки на Хоука – все проистекало из быстро приближающегося конца его службы Марии.

И она настояла, чтобы он не прикасался к ней каким-либо интимным образом.

Он знал, что нужно сделать. Он должен подготовиться и учтиво попрощаться с ней, уехать, чтобы восстановить свой дом, а потом выбрать молодую особу вроде мисс Эмблборо, жениться на ней и завести детей.

Но он бы предпочел застрелиться.

Мария, как обычно, вошла в дом под руку с Вандейменом, и, как обычно, они все легко ужинали и поболтали. Она подумала, что Ван выглядит напряженным, и в отчаянии понадеялась, что он не разругался со своим другом из-за нее. Она тихо ругала себя за то, что позволила майору Хоукинвиллу подстрекать себя, хотя, как еще можно было отреагировать, она не знала.