Возлюбленная демона
Шрифт:
Ее сердце колотилось с внезапным ужасом и сильной жаждой. Его ладонь была подобна кляпу, но когда она попыталась убрать ее, он прижал ее сильнее. Ван поднял голову, взглянул на нее, и она заметила вспышку триумфа в его глазах, прежде чем он вернулся к ее груди. Боже милосердный, снова это состязание. Что могло бы заставить его так поступить?
Вместо того чтобы укусить, он лизнул. Медленно, лениво, он полностью облизал все вокруг ее груди, а ей хотелось закричать на него еще сильнее.
Она лежит, придавленная к кровати, раздосадовано
Он снова поднял голову, требуя таинственности. Она могла возненавидеть его, но не сделала этого. Мария осознала, что разгорячена, возбуждаясь все сильнее, закипая от жажды, взволнованная от нахождения полностью в его власти, и что никогда прежде она подобного не испытывала.
[20]Пиррова победа – победа, доставшаяся слишком дорогой ценой; победа, равносильная поражению.
Отчаянно и невыносимо.
Он убрал ладонь с ее губ и начал двигаться. Глубокие ритмичные толчки ощущались так, словно они могли продолжаться вечно. Он наблюдал за ней, как будто она интересовала его больше, чем собственное удовольствие. Она откинула голову, отчаянно сражаясь с желанием растаять под взглядом этих агрессивных глаз.
Теряясь.
– Ублюдок! – прошипела она и сдалась.
Когда она вынырнула из обжигающей темноты, он все еще двигался в ней.
– Зевс, нет, – прошептала она, но он не останавливался. Почему она думала, что может сказать «нет»? И хотела ли она этого? Скоро ее тело вновь сорвалось в безумие.
Это произошло еще раз, он был с нею, и в то же время, далеко, далеко от нее. Когда он рухнул на нее, ей пришлось бороться с желанием спихнуть его и сбежать.
Больше нет.
Она не могла больше брать.
Но ведь он бы больше и не смог. Это физически невозможно. Ведь так? Но что она действительно знала об этом?
Любовные ласки Мориса были сильными, и когда он требовал свой дневной секс, она возбуждалась прежде, чем он входил в нее и быстро кончал. После он всегда поглаживал ее для большего удовольствия, как будто расплачивался с ней. Она не знала, почему, а он никогда не рассказывал. Он, казалось, любил наблюдать ее падение в удовольствие.
Но такого, как сейчас, она не испытывала никогда. Изнасилование – это слово отлично подходит. Изнасилованная, разрушенная до основания и завоеванная. Боль, жар, жажда и стыд от того, как сильно она переживала его потерю.
Никаких сомнений. Лорд Уоррен никогда не сделал бы с ней такого…
Она проснулась опустошенной, некоторые части ее тела все еще были воспалены. Она осторожно коснулась своих сосков и чуть не вздрогнула. А когда она попыталась
Когда расплелась коса?
Во время того, другого, ночного изнасилования, столь же горячего, жестокого и сильного как прежде. Сможет ли она ходить?
Должна.
Свет сквозь полуоткрытые занавески означал очень раннее утро, но она должна вернуться в свою комнату, прежде чем придет горничная.
Она оглянулась на него и увидела, что его глаза открыты, наблюдают за ней. Безучастные глаза. Осторожные глаза. Подавив стон, она осознала, что не может позволить ему почувствовать хоть малейшее сожаление о том, что произошло. И никакого сожаления не было. Она просто не хотела большего в данный момент.
По крайней мере, не хотела ее большая часть.
Другая ее часть была бесстыдной шлюхой.
– Доброе утро, – мягко сказала она.
– Оно? Доброе?
– Оно обещает стать прекрасным днем. – Но она поняла, что они оказались перед необходимостью поговорить о сексе. А она не предполагала, что когда-нибудь будет говорить о нем. Мария потянулась к нему, чтобы коснуться его колючей от щетины щеки. – Боюсь, что этим утром ты обо мне довольно невысокого мнения.
Он внезапно напрягся, и она поняла, что нашла правильные слова. Он выдернул колючий подбородок из ее руки.
– Ты действительно наслаждалась этим?
– О, да. Но, – добавила она быстро, – сейчас я больше не смогу.
Слишком поздно она поняла, что «сейчас» обещало то, в чем она не была уверена, но она не могла отречься от своих слов.
– Мне тоже понравилось, – сказал он.
Она похлопала его по щеке в игривом упреке.
– Любите вы принимать вызов, лорд Вандеймен. Как глупо это звучит. Могу я назвать тебя Ваном?
– Конечно. Или, – добавил он, усмехаясь, – демоном. Ты называла меня так раз или два.
Она знала, что покраснела.
– Я сожалею.
– Не надо. Это одно из моих имен. Я бы предпочел, чтобы ты не называла меня Джорджем. – Но его веки уже опустились.
– Что так? – спросила она. – Лучше быть честной.
Он посмотрел на нее.
– Этого ты хотела все время? За что ты расплачиваешься?
– Нет! – Утешила она себя. – Нет. Я обещала.
Но это напомнило ей, почему она начала все это, и что он не знал правды. Она не хотела говорить ее сейчас, чтобы не испортить эту странно прекрасную ночь, но она должна. Должна, ради этой хрупкой связи между ними.
Она высвободила из-под него свои волосы, затем положила руку на его плечо.
– Ван, я должна кое-что тебе сказать. Я не хочу, но должна.
Она почувствовала напряженность, хотя ее глаза не могли обнаружить ее.
– Да?
– Я знаю, что твой отец потерял большую часть своих денег и застрелился…
Его брови приподнялись, но он ничего не сказал.
– Деньги были потеряны на инвестициях в производство резины.
– Ты действительно много знаешь. Откуда?