Возлюбленная демона
Шрифт:
Она не сказала, что только в нем горит огонь.
Было это преднамеренным безумием – полагать, что она ухватилась за ложь, а не мучительную правду? Все, что он знал, это то, что вот оно, самое решающее сражение демона Вандеймена, и он будет бороться, бороться до конца.
Он стоял в тихом, немного заплесневелом зале, вновь перебирая мечты, возникшие здесь у него этим днем.
Он начал с мечты о недавно покрашенном зале, лепном карнизе, восстановленном вон в том углу, паркетном полу, ароматном и блестящем от воска. Потом мысленно
[29]Ароматическая смесь из сухих цветочных лепестков
Видение разрушилось, и он глубоко вздохнул.
Да, его идиллия включала и детей, и позволить этой части картины уйти это больно, но дети не так важны как Мария. Так или иначе, они могли привести детей в их жизнь, у нее же появилась Натали. Небеса знают, в мире нет нехватки в сиротах.
Натали. Дядя Чарльз и тетя Луиза умышленно зло сплетничали о Натали, так что это не стало сюрпризом. Он не увидел другой связи.
Он горел жаждой действия, заряжен на дикую битву, но где здесь враг?
Он подошел к фарфоровому сосуду с сухими лепестками, которые так любила его мать, и снял крышку, чтобы обнаружить внутри потемневшие лепестки, несомненно, помещенные туда ее собственными руками. Сосуд был закрыт очень долго, и их слабый аромат шелохнулся, как призрак прошедших лет.
Слезы пронзили, и он поднял голову, сглатывая, сражаясь, пока опасность не прошла мимо. Будет еще лето, и будут дети, пусть и не его по крови. Может быть, будет и Мария.
Должна быть.
Не в первый раз он возглавляет безнадежное мероприятие.
Он услышал звук и повернулся, чтобы видеть, как она спускается вниз по лестнице, в перчатках и в шляпке, собранная, но было что-то подавленное в ее глазах. Он бы предпочел отрезать себе руку, а не причинять ей боль, но не мог позволить ей сбежать без борьбы.
Он столкнулся с ней на нижней площадке лестницы, преграждая путь.
Он увидел, как она вздрогнула, но смело встретила его взгляд.
– Мы должны возвратиться в Лондон. Можно сделать это засветло.
– Конечно, но позволь мне сначала кое-что сказать. У нас могут быть дети. – Он отверг ее протест. – Мы можем дать дом сиротам, как ты Натали.
– У вас есть ублюдки, которым вы должны предоставить жилище, лорд Вандеймен?
Резко, словно замах сабли, но атака никогда не страшила его.
– Нет, насколько я знаю. Борись со мной, Мария, а не против меня.
Она встретила его взгляд, бледная как лилия, стальная и холодная.
– Мы не на одной стороне.
– Мария…
– Нет! – Она отступила, чтобы обойти вокруг него, но он схватил ее
Она повернулась, разъяренная – и испуганная.
Инстинктивно его пальцы ослабли, но он вновь стиснул их.
– Я просто хочу ясно дать понять – даже если ты бесплодна, это не непреодолимое препятствие.
– Твой титул умрет.
– И пусть умирает. Неожиданный для голландского выскочки-переселенца, всего пяти поколений от роду. Он не достоин человеческой жертвы.
Ее губы сжались, и она внезапно стала выглядеть старше, старше, чем ее годы. Все, чего он хотел, это нежно любить ее, а он причинил боль ее памяти и душе.
Она раскрыла одну ладонь в перчатке, и он видел в ней свое кольцо.
– Я сожалею, лорд Вандеймен, – сказала она, рассматривая какую-то неопределенную точку позади него. – Я нахожу, что мы не подходим друг другу.
– Черт возьми, Мария, – он втянул воздух. – У нас есть контракт, и две недели еще не истекли.
Ее взгляд столкнулся с его.
– Я разрываю его сейчас. Как только мы возвратимся в город, я распоряжусь перевести оставшиеся девять тысяч футов в банк Перри.
– Контракт заключен двумя сторонами. И я говорю, что буду придерживаться его до конца.
– Придерживайтесь его, если хотите. Я не буду носить ваше кольцо, и вы не будете жить в моем доме. Я не буду больше видеть вас, лорд Вандеймен. На самом деле, если у вас вообще есть честь, то вы останетесь здесь и продолжите восстанавливать свой дом!
Слова причиняли боль, как удары, как лезвия, осыпающиеся на него дождем, но он держал ее за руку и настойчиво продолжал.
– И оставить вас возвращаться без сопровождения? Я думаю, нет. Но вы правы, мы должны уехать.
Он позволил ей идти вперед, и вышел из дома прежде, чем поддался искушению хорошенько потрясти ее, поцеловать или изнасиловать.
Он подозревал, что она уступит яростному натиску, и это было бы самым отвратительным ударом из всех.
Глава 9
Мария опустилась на ступеньки, дрожа от ярости и боли. Это походило на попытку отрубить одну из собственных конечностей, а он делал все только тяжелее и тяжелее. Почему ему бы просто не взять деньги и не уйти?
Последнее, что она хотела сделать, это последовать за ним, чтобы поехать назад в деревню и потом четыре часа ехать в Лондон, но какой у нее выбор? Как и все остальные раны, это можно было вынести и пережить. Она встала на ноги и собралась с силами, чтобы пойти в конюшни.
Когда она пришла туда, двуколка была готова, а он сидел с вожжами в руках. Она молча забралась наверх, рядом с ним, и они тронулись.
– Мария…
– Ван, не надо. Пожалуйста. – Она сжала руки и поняла, что все еще сжимает его кольцо в одной из них. Это был бы великолепный жест – швырнуть его подальше, но она не могла так поступить. Она не могла сделать большее, чем, наконец, освободить его своими жестокими словами.