Возлюбленная колдуна
Шрифт:
Остин кивнул.
— Я бы не рискнул быть рядом с ним, когда он разозлится. Он может совершить что-нибудь ужасное.
— Я не верю, что он опасен.
— А я не собираюсь допускать, чтобы ваше попустительство стало причиной катастрофы.
— Вы находитесь здесь как наблюдатель, Фрейзер. — Остин улыбнулся, посмотрев прямо в глаза Фрейзеру. — И я не потерплю никакого вмешательства.
Фрейзер облизал языком пересохшие губы.
— Синклер, вам меня не запугать. Я намереваюсь сделать все, что в моих силах, чтобы устранить эту угрозу.
Остин смотрел, как Беннетт шагает к столику
Остин взглянул на Коннора, размышляя, каким образом защитить ирландского чародея от зла.
Коннор почувствовал, что Лаура призывает его — отчаянная мольба тянула его к ней. Он ощутил ее боль на расстоянии, как будто глубокая, пульсирующая рана образовалась в его сердце. Он застыл в середине зала, оглядывая помещение в поисках Лауры.
— Что-то случилось, мистер Пакстон? Коннор посмотрел на милое лицо своей партнерши. Леди Сара Синклер смотрела на него, и в ее миндалевидных глазах блестела тревога.
— Прошу прощения. Пожалуйста, извините меня, но я должен найти мисс Салливен.
— Что-то случилось? — переспросила леди Синклер.
— Не знаю точно. Но знаю, что я нужен ей. — Он покинул леди Сару посреди зала, в вихре разноцветных платьев, не подозревая, как этот поступок выдал его чувства. Он знал только то, что нужен Лауре, и должен найти ее.
Лаура стояла у стены в углу зала, прячась за листьями пальмы, которая росла в бронзовой кадке, стоявшей на полу рядом с ней. Она стояла молча и неподвижно, как мраморная статуя, и ее лицо было белее белых роз, вышитых на плече ее платья. Когда она заметила приближающегося Коннора, ее губы раскрылись, но ни одного слова не вырвалось из них, только тихий звук, подобно приглушенному крику раненого лебедя.
— Лаура, — прошептал Коннор, прикасаясь к ее руке. Энергия ее чувств хлынула в него, как река, прорвавшая плотину, и от ее боли у него перехватило дыхание. — Что такое, любовь моя? Что с тобой?
— Пожалуйста… — прошептала она. — Не здесь. Подальше от этих людей…
Он взял ее под руку и повел прочь из зала.
Ноги Лауры дрожали, когда она с Коннором шла по коридору. Музыка, смех и разговоры затихли вдали, как будто их отрезал темный занавес. Коннор открыл дверь и провел Лауру в гостиную, в которой она бывала несколько раз. Лаура стояла в полосе света, проникающего сквозь открытую дверь, вдыхая запахи воска и лимонного масла, пропитавшие холодный воздух.
Это была гостиная для тех, кто заслужил привилегию получить место в царстве Эстер Гарднер. В один прекрасный день Лауре придется сесть рядом с королевой на ее ампирном диване, как несчастной принцессе, которой невозможно уклониться от такой милости. Она вздрогнула, представив себе эту сцену.
Над головой вспыхнули лампочки, осветив золотые ирисы, вышитые на ковре благородного синего цвета у нее под ногами. Дверь закрылась. Она почувствовала, как сильная рука прикоснулась к ее плечу и тепло
— Скажи мне, что тебя печалит, любовь моя. Скажи мне, как мне развеселить тебя.
Она повернулась лицом к нему, глядя в его синие глаза. Если бы только судьба была более милосердна! Если бы она могла смотреть в его красивые глаза каждый день своей жизни! Но судьба жестока к ней. И им осталось так мало времени, чтобы побыть вместе…
Она протянула к нему руку, дотронувшись до его щеки, видя, как проступают под гладкой кожей темные точки тетины.
— Обними меня. Пожалуйста, обними меня.
— С превеликим удовольствием, — прошептал он, обнимая руками ее за талию.
Она обхватила руками его за шею, прижимаясь к нему, впитывая его тепло и силу, как умирающая женщина, пытающаяся вернуться к жизни. Она прижалась лицом к его шее, вдыхая теплый запах мускуса и лимона.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты знал: что бы ни разделяло нас, я всегда буду любить тебя.
— Я не брошу тебя, любовь моя. — Он еще крепче обнял ее, а затем слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. — Сколько бы полнолуний ни приходило и уходило. Сколько бы заклинаний ни творила Софи, ничто не сможет разлучить меня с тобой.
Если не считать ответственности, которая обхватила ее шею, как удавка… Лаура прикоснулась ладонями к его подбородку, глядя на него, пытаясь сохранить в памяти черты его лица. Но только смотреть на него ей было мало.
Она провела пальцами по гладкой дуге его черных бровей, по густым черным ресницам, которые затрепетали под ее прикосновением. Коннор стоял тихо и спокойно, как языческий Бог, радующийся любопытному прикосновению смертной женщины. Она помедлила у изгиба его улыбающихся губ, поглаживая его кожу кончиками пальцев, глядя на него, чтобы сохранить черты его лица между страниц памяти. Никто не сможет лишить ее воспоминаний о Конноре.
— Ты такой красивый, — прошептала она. — Мечта, воплощенная в жизнь.
Он нагнул голову, и она встала на цыпочки навстречу его поцелую, встретив его губы со всей любовью и страстью, которая копилась в ней с того момента, когда она впервые увидела его. Она обхватила руками его за шею.
Такой и должна быть жизнь — радостное соединение мужчины и женщины, два сердца, бьющиеся в унисон, две жизни, освещенные одним да тем же ослепительным сиянием. Она обнимала Коннора, пытаясь быть к нему ближе, прижимаясь своим ноющим сердцем к его крепкой груди.
В его горле зародился стон. Его руки скользили по ее спине, распространяя тепло, которое проникало через шелк платья и вызывало у нее желание почувствовать прикосновение его рук к своей голой коже.
— Лаура, — прошептал он, водя губами по ее щеке. — Позволь мне любить тебя, как я должен тебя любить — всем моим сердцем, душой и телом.
Она запустила руки в его густые волосы, ухватившись за шелковистые пряди, когда он ласкал нежную кожу у нее за ухом. Мечты, смешавшиеся с реальностью, вызывали в ней желание, такое сильное, какого она не могла вообразить. Именно этого она искала всю свою жизнь — любви и ответного чувства, страсти, грозившей поглотить ее.