Возлюбленная
Шрифт:
Каким-то чудом ей удалось повернуть лицо в сторону.
– Отпустите меня!
– Не бойся. Я тебе хорошо заплачу. Я не жалею денег на это.
Не рассчитывая больше на собственные силы, Дизайр хотела позвать на помощь Бесс. Она резко повернула голову, пытаясь отыскать глазами свою беспутную приятельницу, и тут же остановилась от резкой боли. Хокинс по-прежнему притягивал ее к себе за волосы. И все же Дизайр успела крикнуть:
– Бесс, помоги мне!
В это время Бесс уже была далеко, должно быть, занималась собственными делами. Оставшись одна в этом диком окружении, Дизайр теперь действовала почти безотчетно. Она вцепилась
– Соглашайся быстрей или не получишь ничего. Я даю тебе два шиллинга за ночь.
– Хокинс! Не видишь, ты ей не по вкусу? – Какой-то мужчина, стоявший поблизости, продолжал: – Для нее ты слишком груб. Лучше уступи ее мне. Я сейчас с ней так поговорю, что она будет мурлыкать, как довольная кошечка.
В ответ Хокинс разразился бранью и стащил Дизайр со скамьи. Он подхватил ее на руки и начал протискиваться сквозь толпу по направлению к темному углу.
Дизайр снова громко закричала:
– Бесс, Бесс! Где ты? Помоги мне!
Она продолжала беспомощно барахтаться у него в руках. Со всех сторон раздавались голоса заключенных, поддразнивавших Хокинса. Каждый из них лез к нему с пошлыми подсказками, что он сам сделал бы на месте Хокинса.
Хокинс поставил ее на ноги, придавив к стене грузным телом.
– Ты не хотела лежать на мягкой постели. Теперь будешь заниматься этим стоя, шлюха.
С этими словами он еще сильнее прижал ее к стене. Задыхаясь от боли в груди, омерзения и страха, Дизайр принялась плакать и кричать.
Вдруг этот невыносимо тяжелый груз резко отвалился назад, как будто под действием внешней силы. От неожиданности она едва удержалась на ногах – не будь у нее за спиной стены, она, наверное, осела бы на пол.
– Что за черт… – услышала она голос Хокинса. Вслед за этим недоуменным возгласом раздался приказ:
– Отпусти ее. Она принадлежит мне.
Эти слова и голос, возникшие неизвестно откуда, совершенно ошеломили Дизайр.
– Морган. – Ее губы зашевелились, но она не могла выдавить из себя ни звука.
Обернувшись, она действительно увидела Моргана. Он поймал Хокинса за руку и одним сильным движением отбросил его в сторону. Другой рукой, сжатой в кулак, он нанес удар еще одному мужчине. Хокинс схватил бутылку с ближайшего стола и отбил у нее дно. Он оттянул руку назад. В неярких лучах свечей блеснули зазубренные края стекла.
С застывшим от ужаса лицом, не дыша, Дизайр смотрела на Моргана. Тот с быстротой и ловкостью пантеры в бесшумном прыжке проскочил под рукой Хокинса, уже замахнувшегося на него бутылкой, со всего размаха на ходу поддел его сбоку плечом. Удар по корпусу был настолько силен, что Хокинс издал захлебывающийся звук и перестал дышать. Но он был далеко не слабый человек и быстро пришел в себя. Он по-прежнему сжимал горло бутылки и через секунду кинулся на Моргана. Морган молниеносно выбросил руку вперед и точно ударил его в лицо, потом пригнулся и, пропустив колено между широко расставленными ногами противника, лишил его устойчивости. У Хокинса подкосились ноги, и он упал на колени. Взмахом ноги в сапоге Морган отбросил его от себя и одновременно дал кулаком по челюсти другому мужчине. Этот человек упал лицом вниз, немного потрепыхался, как рыба, выброшенная на берег, и затих.
В это время Дизайр
– Что здесь происходит? – спросил охранник, посмотрев на упавшего Хокинса и затем подозрительно на Моргана.
Женщина в неопрятной одежде с виноватой улыбкой сказала:
– Хокинс немного перебрал бренди. Но это скоро пройдет, и он будет в порядке.
Охранник, не удовлетворившийся ее объяснениями, продолжал всматриваться в окружающих. Прикусив нижнюю губу, Дизайр молча стояла в стороне. Она боялась за Моргана и с напряжением ожидала развязки. Вряд ли ей при ее неискушенности в тюремных законах мог придти в голову какой-нибудь способ спасти его от наказания.
– Верно, – присоединился к женщине какой-то мужчина с седыми волосами. – Так напился, что не смог поладить вон с той девкой с зелеными глазами.
– Наверное, из-за этого он и расстроился. Еще бы – получил от ворот-поворот, – добавила полная растрепанная женщина из толпы. – Может быть, мне удастся его утешить.
– Только такой корове, как ты, этим заниматься, – раздался чей-то голос.
Заключенные дружно захохотали и стали обмениваться похабными остротами. Потом медленно разбрелись по своим столикам.
Охранник пока не решался уходить из пивной.
– А ты, Тренчард, не забывай, что ты больше не на большой дороге. Веди себя как положено, а не то придется шлепнуть тебе печать.
Довольный тем, что ему представился случай показать свою власть, тюремщик размашистым шагом направился к выходу. В течение нескольких секунд Дизайр еще не могла двинуться с места, безмолвно глядя на Моргана, который тоже не сводил с нее глаз. Потом он подошел к ней, потрепал по голове и подхватил на руки, крепко прижимая к себе. Она уткнулась к нему в плечо, обхватив руками его шею. Тугие мышцы под пальцами говорили, что это не сон. И все равно ей было трудно поверить, что могло произойти подобное чудо. Да, да, сейчас все было наяву – вот он, ее Морган, настоящий, живой, сильный, согревающий ее своим теплом.
– С тобой все в порядке? – спросил он, наконец. – Если бы этот ублюдок посмел причинить тебе…
Морган заглянул ей в глаза.
– Он не успел, – дрожащим голосом сказала Дизайр. – Но если бы ты не подоспел вовремя, то неизвестно… – Она не договорила – ее затрясло от одной мысли о возможном конце того ужасного эпизода.
– Тебе вообще не место в этой зловонной дыре, – сказал Морган. В голосе его звучала горечь. Глаза были полны глубокого сочувствия. – Не надо было мне назначать тебе встречу в тот день…
Она посмотрела на него с мягкой улыбкой.
– Ты не мог предполагать, что мы окажемся в ловушке, – сказала она, не желая огорчать его.
Она замолчала, заметив, что заключенные, сидевшие за своими столиками поблизости от них, внимательно следили за ними. Это, впрочем, не вызвало у нее особого удивления, потому что Морган со своими подвигами был для них выдающейся личностью, настоящим героем. Несколько минут назад у нее была возможность убедиться в этом, когда они кольцом сомкнулись вокруг него, пытаясь помочь избежать наказания. Однако в этот момент ей больше всего на свете хотелось остаться с ним вдвоем и в полной мере почувствовать радость воссоединения.