Возлюбленный из камня
Шрифт:
Его было мало, но по сравнению с пустотой, из которой она только что сбежала, даже небольшого количества оказалось достаточно, чтобы ослепить. Спустя мгновение, Фил заморгала и осмотрела местность.
Фил частично лежала, частично сидела на грязном бетонном полу, сзади и сбоку плотно прижимаясь к шлакоблочным стенам. Комната походила на какой-то подвал, и короткий вдох подтвердил впечатление.
Пахло сыростью и землей, запах сухого гниения перемешался с насыщенной вонью ладана и слабым зловонием серы. Она не видела окон; единственным источником света оказался открытый костер в круге камней.
Остальные стены оказались скрыты в тени. На фоне пламени виднелся силуэт. Высокая фигура в тяжелых одеждах стояла неподвижно, его внимание было сосредоточенно на огне у ног. Он молчал и не двигался, но так или иначе от его присутствия мурашки побежали по ее коже.
Раскрыв чувства, Фил попыталась рассмотреть его ауру, но смогла увидеть только темноту. Ореол, который обычно окружал каждое живое существо, отсутствовал. Она осознала, что в этом человеке нет света, как будто он поглощал его, вместо того, чтобы испускать. Не желая привлекать к себе внимание, Фил замерла на месте и просто наблюдала. Долгие мгновения не было слышно ни звука, только шипение и треск огня, не было заметно никакого движение, только мерцание пламени.
Прежде чем прийти в себя от подобия транса, человек опустил голову, уставившись в пылающий костер. Чем дольше она находилась в его присутствии, тем сильнее становилось желание уйти, убежать. Фил пыталась вглядываться в темноту в поисках спасения, но там ничего не было.
Она чувствовала себя в ловушке, и давление внутри нее продолжало расти. "Идти. Сейчас же. Бежать. Быстро". Ее мышцы были напряжены, когда Фил начала подниматься.
Она понятия не имела, куда ей идти, но все внутри нее кричало, что нельзя здесь оставаться. Не стоит больше ждать. Фил словно балансировала на краю пропасти, не было слышно… ни звука, но появились ощущения, будто в вакууме подул ветер, а затем раздался громогласный треск, и появилась внезапная вспышка.
Небольшой огонь просто мерцал, а затем взревел. Столп пламени увеличился с одного фута до пятнадцати в высоту одним рывком.
Когда огонь поднялся, она почувствовала запах обугленной древесины, языки костра лизали балки, тянувшиеся вдоль потолка. Она услышала слово, иностранное, гортанное и полное ярости, прямо, перед тем как Темнота добралась до нее, и мир исчез. Фил надеялась, что вновь вернется на улицы Монреаля, но не тут-то было. Вместо этого она смотрела сверху на кровать в комнате, полной звуковых сигналов и писка и мягкого гула.
Это была больница, но вместо того, чтобы стоять у стены, как это было в подвале, на этот раз у нее появилось чувство, словно она парит в углу под самым потолком и с высоты наблюдает за неподвижной фигурой, лежащей на белоснежной простыни. Несмотря, на туго обмотанные бинты и массу проводов и трубок, ведущих от аппаратов к неподвижному телу, Фил сразу его узнала. Генри.
Сумасшедший оккультист-взрыватель. Он выжил при взрыве, но не без последствий. Ожоги обезобразили его кожу там, где она могла разглядеть не забинтованные участки, а порезы и синяки превратили лицо в уродливую радугу оттенков от черного и красного до болезненно-желтого и зеленого.
От человека осталось месиво, к которому подключили
Свет лился из неглубокой ниши над изголовьем кровати, но в остальном, помещение оставалось в тени, и Фил продолжала ждать. Она не знала, зачем оказалась там, и уж тем более не понимала, почему парит под потолком, но, спустя продолжительное время, что-то в углу привлекло ее внимание.
Казалось, там начало проявляться темное пятно, становясь гуще и темнее, пока не стало выглядеть почти твердым. Каким-то образом, Фил знала, что если дотронуться до него, на ощупь пятно будет именно таким, но даже от мысли о прикосновении ее желудок скрутило.
Когда оно шевельнулось, она поняла почему. Из темноты… то есть Тьмы… вышла фигура из подвала. По-прежнему одетая в накидку и небытие, она шагнула вперед, к краю кровати, и положила бледные, узкие ладони на лоб Генри.
С отчаянным вздохом тело в койке содрогнулось и выгнулось, как будто его ударили электрошокером, и глаза распахнулись, чтобы разглядеть посетителя.
— Милосердия… — голос Генри звучал сдавленно и едва слышно, словно ему трудно дышать, и слова вырывали из него какой-то неистовой силой. — Иерофант… Страж…
— Да… — зашипела фигура в мантии, и со своего наблюдательного пункта она увидела, как его рот скривился в подобие улыбки. — Страж выжил, а ты не справился, Генри. Господин не принимает провалы, как и я.
— Девушка. Иерофант… — удалось скорее простонать, чем произнести слово Генри. — Магия… Хранитель…
Человек в черном напрягся, его глаза сузились.
— Хранитель здесь? Один из тех, которых я не заметил? Покажи мне. — Вторая рука легла на висок Генри. И снова все выглядело так, как будто Генри охватила сильная судорога.
Посетитель откинул голову назад, и Фил смогла увидеть его слепой, невидящий взгляд, устремленный в потолок. Что бы там не показывал ему Генри, никто другой не мог это увидеть. Минуту спустя, посетитель вздрогнул, и его взгляд упал обратно на мужчину в постели.
— Девушка с магией — это действительно интересная перспектива, но отметил ли ты ее с намерением подарить господину или завоевать для служения ему — неважно. Твои братья разберутся с ней. Факт, который важен… ты все-таки провалился, Генри. А неудача всегда должна быть наказана. — Посетитель снова улыбнулся, и желчь поднялась к ее горлу при виде этого. На его лице читалось зло, чистое и неразбавленное, и оно радовалось от понимания, что скоро покормится. Он поднял одну руку, оставляя первую, прижатой ко лбу Генри.
Второй рукой посетитель провел по израненной груди человека, и, когда заговорил, отвратительные звуки резанули ей по ушам, словно кинжалы вонзились глубоко в мозг. Вспыхнула чернота, если это можно так назвать, чего она никогда не видела до пробуждения в подвале, и похоже Генри это не принесет ничего хорошего.
Тьма зависла на мгновение, прежде чем погрузиться обратно в саму себя, как стая голодных гончих, накинувшихся на свежее мясо. Генри вскрикнул, высоко, звонко и пронзительно.