Возлюбленный мой
Шрифт:
И он здесь, кстати, в этом доме.
Кормится.
Боже, сама мысль о том, что Сэкстон берет чью-то вену, была горяча, как пекло ада, пускай это и была вена Селены.
Кроме того, с ними же Фьюри. Скорее для украшения комнаты, чем для защиты.
Так что, да, он вряд ли приблизится к его спальне в ближайшее время. Последнее, что он хотел, это возбудиться у всех на глазах.
Блэй посмотрел на часы. Походил по комнате. Попытался смотреть телевизор. Взял книгу, которую несколько минут назад переставил с места
Время от времени на телефон приходили сообщения с новостями с поля сражения, ни одно не добавляло настроения. Рассылка была расхожей практикой, чтобы каждый в Братстве владел самой последней информацией, но в этот раз дела плохи: Джона ранили, поэтому он, Хекс и Куин были сейчас у Дока Джейн в клинике. Проникновение в дом прошло успешно, но только в определенном смысле – Главный Лессер по-прежнему был на свободе, и они убили многих, но не всех. Адрес, на который была зарегистрирована гоночная тачка, оказался липовым. Напряжение росло.
Он снова посмотрел на свои часы. Затем на те, что висели на стене.
Ему хотелось кричать.
Господи, прошла почти вечность с тех пор как Сэкстон начал кормиться от Селены. Почему никто не приходит сообщить ему о том, что они уже закончили?
Что, если что-то не так? Доктор Джейн сказала, что травмы не угрожают жизни парня и кормления быстро поможет ему встать на путь выздоровления…
И опять же, если кто из Братьев и мог найти с Сэкстоном общий язык, так это Праймэйл. Фьюри любил оперу, искусство и хорошие книги. Может, эти двое просто разговорились?
В конце концов, он не выдержал собственной компании и спустился на кухню, где доджены готовились к Последней Трапезе. Он попытался помочь, предлагая расставить посуду и приборы, или нарезать овощи на кухне, или полить соусом индейку, что жарилась в духовке, но слуги так разволновались, что он оставил эту идею.
Боже, если что-то и могло ввергнуть доджена в шоковое состояние, так это предложение помочь. По природе своей, они болезненно относились к тому, что хозяин был занят чем-то кроме ожидания всего готового – но опять же они никогда не могли отказать ему в просьбе.
Еще до того, как повернутые головы в его направлении головы грозили стать причиной сгоревшего ужина, что в свою очередь могло привести к массовому самоубийству, он вышел из кладовки, а затем покинул столовую…
Дверь вестибюля открылась, затем закрылась – Куин пересек мозаичный пол фойе.
На лице парня, его руках и одежде виднелась ярко-красная кровь. Свежая, блестящая кровь.
Человеческая.
Первым желанием Блэя было закричать на друга, но он сдержался, потому что не хотел привлекать внимание к тому факту, что Куин, очевидно был не с Джоном.
Да и в клинике или тренировочном центре людей не наблюдалось.
И предположительно он должен был драться с новобранцами, чья кровь черного цвета.
Блэй взбежал по лестнице и догнал парня прямо
Куин не остановился, только быстрее пошел к своей комнате. Проскользнув внутрь, он попытался закрыть дверь прямо перед носом Блэя.
Не получиться, подумал Блэй, и сам протиснулся внутрь. – Что это за кровь?
– Я не в настроении, – буркнул Куин, начав раздеваться.
Он скинул кожаную куртку на бюро, снял с себя оружие и положил его на стол, скинул ботинки на полпути к ванной комнате. Футболка полетела через плечо и приземлилась на лампе.
– Почему у тебя на руках кровь? – повторил Блэй свой вопрос.
– Не твое дело.
– Что ты натворил? – Хотя у него возникло чувство, что он уже и так все знал. – Что, черт возьми, ты натворил?
В душевой кабинке Куин наклонился, чтобы включить воду, и мышцы спины красиво напряглись над поясом кожаных штанов.
Боже, красная кровь покрывала его тело, отчего Блэй задумался, насколько далеко Куин мог зайти.
– Как дела у твоего парня?
Блэй нахмурился. – Мой па… ах,Сэкстон.
– Ага. Ах-Сэктсон. – Пар начал пробиваться из-за душевого стекла, и словно туман клубится между ними – Как он?
– Я думаю, он все еще кормиться.
Разноцветный взгляд Куина сосредоточился где-то за головой Блэя. – Надеюсь, он чувствует себя лучше.
Когда они отвернулись друг от друга, грудь Блэя защемило от боли, что он даже потер ее рукой. – Ты убил его.
– Его? Кого? – Куин положил руки на бедра, его грудные мышцы и проколотые соски выделялись на рельефном теле, благодаря свету лампочек над раковинами. – Я не понимаю, о ком ты.
– Хватит косить под идиота. Сэкстон захочет знать об этом.
– Переживаешь за него, да? – В его словах не было враждебности. Лишь несвойственное ему смирение. – Хорошо, хорошо, я никого не убивал. Но я дал этому гомофобному мудаку возможность задуматься о чем-то еще, помимо рака горла, спровоцированного теми сигарами. Я не позволю неуважительно относиться к членам моей семьи. – Куин отвернулся. – И… черт, я на самом деле не хочу, что ты расстраивался, веришь ты этому или нет. Что, если бы Сэкстона бросили там умирать, и взошло бы солнце? Что, если бы его нашли люди? Ты бы этого не пережил. Этого я не мог допустить.
Боже, это было так свойственно этому сукину сыну. Делать ужасные вещи по благородной причине...
– Я люблю тебя, – прошептал Блэй так тихо, что звук льющейся воды заглушил его слова.
– Послушай, мне нужно принять душ, – сказал Куин. – Я хочу смыть с себя эту хрень. А потом мне нужно поспать.
– Окей. Да. Принести тебе что-нибудь поесть?
– Я в порядке. Спасибо.
Уходя, Блэй посмотрел через плечо. Куин снимал с себя кожаные штаны, и взгляду открывалась его идеальная задница.