Возлюбленный мой

Уорд Дж. Р.

– Джон... – Она откашлялась. – Я...

«Что?» – спросил он одними губами. «Просто скажи. Пожалуйста... просто скажи это».

Она расправила плечи. – Джон Мэтью... Я была редкостной дурой.

Когда он моргнул, открыл и закрыл рот, она вздохнула. – По ходу, что это все-таки четыре слова, да.

Ну, да... четыре.

Боже, на долю секунды... Джон заставил себя вернуться к реальности, потому что только в самом фантастическом сне она могла сказать ему «я-тебя-люблю».

«Ты не

редкостная. В смысле, не дура».

Она всхлипнула еще раз, и этот звук был чертовски восхитительным. Черт, она была так очаровательна сейчас. Лежа на тонкой подушке, с горящим лицом, разбросав вокруг себя мятые салфетки, Хекс казалась такой хрупкой, прекрасной, практически нежной. И ему так хотелось ее обнять, но Джон знал, как сильно она ценит свое личное пространство.

Всегда ценила.

– Я такая и есть. – Она выхватила еще одну салфетку, но вместо того, чтобы использовать ее по назначению, сложила ее вдвое аккуратным квадратиком, затем в четыре раза, потом в какой-то треугольник, пока та не превратилась в тугой клин между пальцами.

– Я могу тебя кое о чем спросить?

«О чем угодно».

– Ты простишь меня?

Джон застыл. «За что?»

– За то, что я была тупоголовой, самовлюбленной, эгоистичной, эмоционально неустойчивой кошмарной женщиной? И не говори, что я не такая. – Она снова всхлипнула. – Я симпат. Я хорошо читают мысли и эмоции. Ты простишь меня когда-нибудь?

«Нечего прощать».

– Ты сильно ошибаешься.

«Считай, я уже давно к этому привык. Ты видела придурков, с которыми я живу?»

Она засмеялась, и ему понравился этот звук.

– Но почему ты водишься со мной, не смотря ни на что? Хотя, подожди, кажется, я знаю ответ на этот вопрос. Невозможно выбрать того, с кем связываться, не так ли?

И тут ее печальный голос затих.

Хекс не сводила глаз с Клинекса, сложенного в руке, и начала разворачивать платочек, раскрывая углы и квадраты.

Он поднял руки, приготовившись жестикулировать…

– Я люблю тебя. – Хекс подняла на него свой металлического оттенка взгляд. – Я люблю тебя, прости меня и спасибо тебе за все. – Она истерично хохотнула. – Вы только посмотрите на меня, веду себя как леди.

Сердце Джона билось о ребра так громко, что он чуть ли не кинулся в коридор, посмотреть, не марширует ли там оркестр.

Хекс откинулась на подушки. – Ты всегда поступал со мной правильно. Только вот я была слишком занята собственной драмой, чтобы принять то, что было передо мной все это время. Или же я была слишком слаба, чтобы что-то предпринять.

Джон с трудом верил своим ушам. Если очень сильно хочешь чего-то или кого-то, то в пылу желания можно неверно истолковать некоторые слова, даже если они сказаны на твоем родном языке, не так ли?

«Что по поводу твоего варианта "окончания игры"?» показал он.

Она глубоко вздохнула. – Я думаю, мои планы поменялись.

«Каким образом?» О, Господи, подумал он, пожалуйста, скажи…

–

Я хочу, чтобы мы с тобой и стали окончанием этой игры. – Она откашлялась. – Конечно, это просто. Завершить дела и покончить с жизнью. Но я боец, Джон. И всегда такой была. И если ты выберешь меня ... я хотела бы сражаться рядом с тобой. – Она протянула ему руку, ладонью вверх. – Так что скажешь? Как насчет того, чтобы подписаться на симпата?

Гребаное. Бинго.

Джон схватил ее ладонь, поднес к губам и крепко поцеловал. Затем приложил ее руку к сердцу, и пока Хекс держала ее там, показал жестами, «Я думал, ты никогда он этом не попросишь, упрямая ты женщина».

Хекс снова засмеялась, а он улыбнулся ей так широко, что даже заболели щеки.

Осторожно, он притянул ее к своей груди и нежно обнял.

– Боже, Джон... Я не хочу облажаться, и у меня за плечами багаж из ужасного опыта.

Он отстранился и осторожно убрал шелковистые, вьющиеся волосы с ее лица. Она была встревожена – а ему так не хотелось, чтобы бы Хекс чувствовала беспокойство – в такой момент.

«Мы справимся. И сейчас и в будущем».

– Я очень надеюсь. Дерьмо, я никогда не говорила об этом, но у меня когда-то был любовник... все было не так, как у нас с тобой, но отношения выходили за рамки простой физической связи. Он был Братом… очень хорошим мужчиной. Я не говорила ему о том, кем являюсь, и это было нечестно. Я просто не думала, что это существенно... и сильно ошибалась.

Она покачала головой.

– Он пытался спасти меня, он так сильно старался это сделать. Все кончилось тем, что он отправился в колонию, чтобы вызволить меня, и когда узнал правду, просто... слетел с катушек. Ушел из Братства. Исчез. Я даже не знаю, жив ли он сейчас. Это главная причина, по которой я боролась с тем... что происходило между тобой и мной. Я потеряла Мёрдера, и это чуть не убило меня – а ведь я не чувствовала к нему и половины того, что чувствую к тебе.

Это хорошо, подумал Джон. Не то, что ей пришлось пройти через все это – Господи, конечно же, нет. Но теперь их прошлое обрело еще больший смысл, они могли еще больше доверять друг другу.

«Мне очень жаль, но я рад, что ты рассказала мне об этом. И я не такой. Мы справимся с этим, вместе, ночь за ночью, не оглядываясь назад. Мы будем смотреть только вперед, ты и я. Мы будем смотреть только вперед».

Она тихо засмеялась. – Я думаю, что это было последнее откровение, кстати. Теперь ты все обо мне знаешь.

Так… и как теперь правильно подобрать слова? подумал он. Джон поднял руки и медленно показал, «Слушай, я не знаю, как ты к этому отнесешься, но в этом доме есть женщина, шеллан Рейджа. Она психотерапевт, и я знаю, что некоторые Братья время от времени пользуются ее советами. Я могу тебя с ней познакомить? Может, ты поговоришь с ней? Она клевая и очень деликатная... и, наверное, это поможет тебе немного разобраться с прошлым, а возможно и будущим».