Возлюбленный враг
Шрифт:
Интересно, куда меня принесли? Огляделась и поняла, что нахожусь в высокой темной комнате с огромными окнами, плотно закрытыми шторами, нет, правильней сказать портьерами, настолько величественно смотрелись их длинные кисти с витыми шнурами.
Где же в нашей школе такое помещение находится - просто музей, иначе не описать! Я невольно погладила мягкую спинку софы и перевела взгляд на незнакомца:
— Скажите, а где мы сейчас?
К немалому удивлению, мужчина ухватил себя за реденькие волосенки пепельного цвета и принялся шагать по комнате в крайнем расстройстве.
— Старая ратуша,
Ничего не поняла из подобных причитаний... Полнейший абсурд! Бегает человек по комнате и ругается, а мне что теперь делать?
— Простите, можно я вернусь в школу? Меня дети ждут. Мне гораздо лучше.
И правда, от внезапной головной боли и следа не осталось, отлично, можно закончить репетицию ко Дню Победы и отпустить детишек по домам. А может, Светлана без меня справилась и все давно разошлись... Неизвестно, сколько я тут пролежала без памяти. Но реакция мужчины на мои слова вышла странная.
— Пойдет… куда ж она теперь пойдет… Матка Боска! Как тебя зовут? Ты кто такая?
– накинулся на меня чудаковатый дяденька.
Я оторопела от подобного вопроса, но взяла себя в руки и сдержанно пояснила:
— Давайте познакомимся. Ася Воронова. Педагог. Меня привезли из школы, у меня был обморок. А что здесь за ратуша или я неправильно вас поняла?
Мужчина уселся на стул напротив и закрыл лицо руками с длинными костистыми пальцами.
— Воронова она! Зачем же мне Воронова, если я просил Воронцову? У-у, проклятая бабкина душонка... Даже после смерти не хочет мне помогать.
— Как это... просили Воронцову?
– удивилась я.
Он принялся себя ругать на чкем свет стоит:
— Я - старый, жадный дурень! Моя Вига прибьет меня ко всем чертям и будет совершенно права. И зачем я обещал ей достать бабушкино наследство: царские бриллианты, изумруды и аметисты.
Потом глядя в мои испуганные глаза, он вдруг успокоился и начал говорить яснее:
— Моя бабка - Анастасия Воронцова сбежала от проклятых большевиков и где-то здесь спрятала свои немалые драгоценности. Я составил подробную карту ее перемещений в Польше - все указывает на Познань. Я облазил старые дома, я рылся в подвалах, расспрашивал возможных знакомых, искал любую зацепку… Но я же не умею видеть сквозь стены! Вига меня теребит, она хочет жить в роскоши, она еще молодая, ей всего-то немного за сорок, а мне уже шестьдесят… Вига уйдет, если я не принесу ей деньги.
Я облегченно вздохнула. Здесь тоже идет репетиция. Вот это актер, просто талантище, и где его наш директор раскопала… Веришь! Каждому слову веришь, аж мурашки по коже. Да и декорации на высоте: "Старая Ратуша", как тут, должно быть, интересно.
— Скажите, а когда состоится спектакль? Я непременно хочу видеть постановку.
— Ты - ы!
– заорал он.
– Убирайся обратно, откуда пришла - чертово отродье!
Я пару секунд смотрела на сухой длинный палец, устремленный в мою грудь.
— Знаете, я в вашем театре не задействована, я не актриса. Кричать на меня не надо, уже ухожу.
— Стой!
– внезапно взвизгнул незнакомец.
– Ради тебя я продал свою христианскую душу, ты обязана хоть чем-то помочь.
К моему недоумению мужчина сполз на пол у моих ног и разрыдался. Вот это актер! Но как будто чуточку переигрывает… Слишком натурально плачет. Невольно сочувствовать начнешь.
— Скажите, как вас зовут? Давайте разберемся спокойно.
— Стефан Барановский, я писарь при комендатуре. Астролог и хиромант. И все было хорошо, пока я не купил у Збарского проклятую книгу с древним артефактом. За большие деньги купил. Я думал, он шутит, а это и правда, возможно - разговаривать с духами, вопрошать их совет. Я хотел всего лишь узнать про Воронцовские бриллианты, а они велели мне расспросить бабушку лично.
Я высчитал благоприятное расположение светил, сейчас Луна во Льве, а Солнце в седьмом доме. Я все подготовил, на ночь выпросил ключи у интенданта крепости, поместил портрет бабушки в серебряную рамку артефакта и написал имя. Анастасия должна была появиться. Но почему-то здесь оказались вы. Матка Боска! И что мне теперь с вами делать? Откуда вы свалились на мою голову? А?
Я нервно рассмеялась. Он спятил? Может, я сейчас в «психодиспансере» и передо мной пациент...
— Пожалуйста, объясните, что происходит. Это больница… школа… театр? Вы играете на сцене, вы произносите свою роль?
Но вместо внятных ответов, Стефан вдруг задал прямой вопрос, резко перейдя на "ты":
— Год твоего рождения?
— 1989 год.
— Место рождения?
— Город Тюмень, а при чем здесь это? Гороскоп хотите для меня составить, так я вас, кажется, не просила. Меня дети ждут, мне пора.
Барановский сидел на полу, расставив согнутые в коленях тощие ноги и глупо хихикал:
— И где же тебя ждут дети, милая пани?
— В школе, разумеется, не подскажете, который час?
— Почти шесть утра, надо нам отсюда убираться, скоро интендант придет.
— Как шесть утра, был же полдень! Я что же, без сознания почти сутки провалялась? А где тогда врач? Кто меня… реанимировал?
— Не знаю, не знаю, пани, пойдемте за мной, я по дороге вам объясню, нам надо скорее выезжать в Познань…
— Какую еще Познань, я в Тюмени!
— Бедная пани!
– покачал головой Барановский.
– Мне безумно вас жаль, но сейчас на дворе сорок первый год и вы находитесь в Польше, в двадцати километрах от Познани, где я живу и работаю, увы мне - увы... . И меня ждет дома сердитая жена. А что я должен ей предъявить? Где-то пробыл всю ночь и смог вытащить из иного мира только смазливую девчонку вместо родной бабки с бриллиантами? Вига меня убьет!
Вот это новости. Я добралась до ближайшего стула - высокого, тоже причудливо украшенного резьбой, с гладким сиденьицем в тон софе.
— Зачем вы так глупо пошутили? Я понимаю, весь город к девятому мая готовится и вы тоже задействованы в праздновании Дня Победы, но зачем же так уж входить в роль, не пойму.
— Какой еще День Победы? Кто… кого победил?
На дяденьку Стефана было жалко смотреть. Он вдруг съежился и подкрался ко мне, встал на колени у моего стула и горячо зашептал, то и дело облизывая тонкие бесцветные губы. Очень на снулую рыбу походил.