Возмездие (изд.1972)
Шрифт:
Канарис вскрикнул и лишился сознания.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Смакуя, Канарис сделал несколько глотков и откинулся в кресле.
— Славный кофе! — сказал он. — Такой я пробовал, помнится, в Марокко.
Абст тихо рассмеялся:
— Этот рецепт оттуда и вывезен!
И он долго рассказывал, как перехитрил в Танжере владельца портовой кофейни, ревниво оберегавшего свой секрет приготовления лучшего в городе кофе. Приключение было веселое, Абст действовал остроумно, и сейчас собеседникам было над чем посмеяться.
Они вновь находились в кабинете хозяина острова, куда Абст доставил своего шефа после происшествия при допросе Бретмюллера. Канарис перенес немалое потрясение, и Абст старался развлечь его, успокоить.
Конечно, в критический момент Абст защитил начальника. Но это стоило жизни командиру «Виперы», которому он разбил голову рукояткой пистолета, — нападение было неожиданное, опасность для шефа велика, и Абст действовал автоматически. Теперь он досадовал: потерял выдержку, заспешил. В итоге мозг умалишенного обезображен, и планы относительно его исследования, интереснейшие планы, на которые возлагалось столько надежд, пошли прахом!
Абст встал и направился в смежную комнату. Когда он вернулся, на плече у него сидел большой серый какаду.
При виде птицы Канарис улыбнулся. В его доме, расположенном в Зюденде, что в полутора десятках километров от Берлина, всегда жила дюжина попугаев и собак, к которым глава абвера питал нежную привязанность. Когда Абст уединился на острове для секретной работы, один какаду был презентован ему со строгим наказом беречь подарок.
— Смотри-ка! — Канарис осторожно погладил попугая. — Живет и не тужит. Здравствуй, малыш!
Попугай сонно глядел на адмирала и молчал.
— Унеси его, — распорядился Канарис, — посади в клетку и накрой колпаком. Пусть выспится.
Абст повиновался. Вернувшись, он кочергой растащил поленья в камине. Огонь вспыхнул ярче По стене заметались большие черные тени.
— Спальня уже приготовлена, и если адмирал пожелает… — докончить фразу Абст не успел.
— Ого, — перебил его Канарис, — я вижу, меня записали в немощные старики! Так вот, я разочарую тебя: постель подождет, пока мы не выполним еще одну работу. Я буду смотреть пловцов!
— Сейчас? Ночью?
— А почему бы и нет! Насколько я понимаю, ночью главным образом им и предстоит действовать.
— Действовать? — воскликнул Абст, все больше удивляясь. — Вы желаете видеть их в деле?
— Именно так. — Канарис взял его за плечо. — Сейчас ты покажешь, чего они стоят. Пусть потрудятся, а мы понаблюдаем.
— Это решение вы приняли после того, как посетили Бретмюллера? Я не ошибаюсь?
— Да. Не могу забыть показаний покойного командира «Виперы». Подумать только, скала с огромным естественным тайником! И это близ военно-морской базы, против которой нам обязательно придется работать!
Луна стояла в зените, но тучи скрывали ее, и только едва приметное пятнышко светлело в центре черного небосвода. Темной была и вода. Ее невидимые струи чуть слышно обтекали борта катера, несколько минут назад отвалившего от острова.
Выставив голову из-под ветрозащитного козырька, Абст напряженно вглядывался в окружающий мрак, ведя судно по широкой плавной дуге. На кормовом сиденье расположился Канарис.
Катер шел без огней. Мотор рокотал на средних оборотах. За транцем [22] приглушенно булькали выхлопные газы.
22
Транец — плоская оконечность кормы.
На озере было холодно. И озноб, который Канарис глушил в кабинете Абста горячим кофе, вновь заявил о себе. А когда адмирал думал о том, что в эти минуты где-то на острове входят в воду пловцы, ему становилось еще холоднее, и он плотнее кутался в кожаное на меху пальто, заботливо предложенное хозяином.
Внезапно Канарис обернулся. Пущенная с острова ракета медленно взбиралась на небо, роняя тяжелые зеленые капли. Стала видна широкая водная гладь и темная зубчатая полоска леса, который со всех сторон подступал к озеру. Ракета ринулась вниз и погасла, не долетев до воды.
Озеро снова окутала темнота.
— Старт? — спросил Канарис.
— Да, сейчас их выпускают.
— Они окоченеют, прежде чем доберутся до цели.
— Пловцы в резиновых костюмах, под которыми теплое шерстяное белье. К тому же прошли тренировку.
— Как они отыщут нас? — Канарис с сомнением посмотрел в направлении острова, от которого они отошли на значительное расстояние.
— Пловцы знают наш курс. И у них есть компасы.
— Сколько же мы прошли?
Абст наклонился к приборной доске, на мгновение включил освещение.
— Семь кабельтовых, — сказал он, останавливая двигатель. — Пожалуй, хватит.
Абст отправился на бак, с минуту повозился с якорем. Раздался всплеск, коротко пророкотала цепь в клюзе, и все смолкло. Канарис поднес к глазам часы со светящимся циферблатом.
— Два часа и шесть минут, — сказал он.
— Пловцы атакуют катер в промежутке от трех часов до трех тридцати.
— Занятно. — Канарис пожевал губами. — Очень занятно. А сколько у нас под килем?
— Футов пятьдесят, — сказал Абст, вернувшись на корму. — Здесь не очень глубоко.
— Занятно, — повторил Канарис, — от трех до трех тридцати… И в эти полчаса я должен глядеть в оба?
— Будьте как можно внимательнее, очень прошу об этом. Иначе они проведут нас.
— И каждый пловец, которого я замечу, выходит из игры? Ну, а вдруг я окликну его, а он нырнет, будто не слышал?
— Вы можете стрелять.
— Что?..
— Вы можете стрелять в каждое подозрительное пятно на воде. Пожалуйста, не церемоньтесь.