Возмездие Мары Дайер
Шрифт:
Наоми решила не отвечать профессору; она не станет бороться за его внимание. Пусть сам борется. Мне это нравилось.
Через несколько секунд он наконец забросил свою писанину и поднял взгляд. Его губы сложились в улыбке.
— Ты беременна.
Я резко вдохнула.
— Как давно?
Я не слышала, как профессор встал из-за стола.
— Пока все на ранней стадии, — он плавно и грациозно подошел к девушке. — Около двух недель?
Наоми молча кивнула. Она потерла шишку на древнем столе — несмотря на нервы, на ее лице играла широкая улыбка.
Я тяжко выдохнула.
—
— Он прав, — сказала девушка тоном, не терпящим возражений. — Я беременна.
Профессор провел рукой по подбородку и рту.
— Можно мне…? — он указал на ее плоский живот, и Наоми согласилась.
Профессор приблизился, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки. Я заметила, как ее мышцы напряглись в опасении, а лазурные глаза уставились в пол, когда он потянулся к ней. Мужчина положил руку ей на живот, и Наоми передернулась. Крошечное движение, которое она отчаянно пыталась скрыть. Если его это и задело, он не подал виду.
— Три пятнадцать, — сказал он, отводя руку. Наоми расслабилась. — Что это для тебя значит?
Ее щеки покраснели, и она снова начала потирать шишку на столе.
— Думаю, день, когда я его зачала. Пятнадцатое марта.
— Дэвид знает? — быстро спросила я.
Она покачала головой.
— Еще нет, — сглотнула и посмотрела на профессора. — Я хотела рассказать вам первым.
— Спасибо. — Профессор склонил голову, сел за стол и начал писать. — Я бы предпочел, чтобы ты пока не упоминала ему об этом. Можешь это сделать?
— Конечно, — Наоми закатила глаза.
— Знаешь, у тебя будет мальчик.
Все следы раздражения исчезли с ее лица. Уголки губ приподнялись в улыбке.
— Мальчик, — повторила девушка, будто впервые услышав слово. — Вы его видели?
Профессор на секунду замешкался, но затем ответил:
— Да.
— Расскажите мне все! — она засветилась от радости.
— Всего я не знаю, но у него твоя улыбка.
Она положила руки на живот.
— Не могу поверить, что это действительно происходит.
— Происходит. — Мы с профессором рассчитывали на это — на нее. — Мальчику предназначено великое будущее. Благодаря тебе он изменит мир.
И благодаря нему Наоми умрет. Она готова пойти на жертву. Профессору это ничего не стоило; именно я убедила ее согласиться. Я тоже нуждалась в этом ребенке. С ее смертью было гораздо легче смириться, когда Наоми была всего лишь абстракцией, незнакомкой. Но мы подружились, и меня преследовало чувство вины. Я познакомилась с ней, убедила ее, все это время прекрасно зная, что у нее нет шанса родить и выжить. По прохождению месяцев, меня начали одолевать мысли о ее неминуемой смерти. Она снилась мне в конюшне, висящая на веревке со сломанным позвоночником, ее тело качалось из стороны в сторону, ноги были босыми. Мне снилось, что она попала в автокатастрофу, и осколок ранил ее в грудь — девушка умерла, подавившись собственной кровью. Мне снилось, что ее убили, она утонула, была погребена заживо под рухнувшим зданием. Я не знала когда, но это точно произойдет.
Накануне свадьбы я не сдержалась и вновь ее предупредила. Она станет мученицей из-за собственного дитя.
«У
Сегодня начало этой цене было положено. На ее лице не было эмоций новоиспеченной матери: ни любопытства, ни благоговения, ни даже любви. Она выглядела, как ребенок, которого пообещали отправить на незабываемое приключение, и он не мог дождаться начала.
Наоми чуть ли не подскакивала на месте.
— Жаль, что придется ждать девять месяцев до встречи с ним.
— Он родится в свое время. Прояви терпение.
— Когда я могу сказать Дэвиду?
— Я дам тебе знать при следующей встрече.
— Которая будет…?
— В четверг. Ты, Мара и я встретимся в лаборатории и оценим твой прогресс. Хорошо?
— Как скажете.
— Отлично. Тогда увидимся. Хорошего дня, миссис Шоу, — сказал он, и она повернулась к выходу. — Мои поздравления.
Наоми оглянулась через плечо и раздраженно добавила:
— Не зовите меня миссис Шоу. Чувствую себя старой.
Губы профессора изогнулись в намеке на улыбку, а затем девушка закрыла за собой дверь.
— Беременность пройдет тяжело, — сказал мужчина, глядя ей вслед.
— Но дитя выживет?
— Конечно.
Я замолчала на мгновение.
— А Наоми?
— Она не умрет при родах.
Но я спрашивала не о том, и мы оба это понимали.
50
Я открыла глаза и оказалась в кромешной тьме. Ничего не видно, но я чувствовала себя одиноким крошечным человечком в большом, каверзном пространстве. И высоком — я явно лежала на возвышении, от чего хотелось свернуться в клубок. Попытка закончилась неудачей. Мои руки и ноги были связаны. Но я не боялась; для меня все было далеким и отстраненным. Когда стоило бы испугаться, прийти в ужас, я была расчетливой и беспристрастной.
Пока не вспомнила, как брат взывал ко мне во тьме.
Я видела только то, что находилось надо мной и по бокам — и то плохо. Я находилась на складе; откуда-то исходил свет, но я не могла найти источник. Лишь моргала и моргала. Надо мной появился рябой бетонный потолок, крошащийся прямо на глазах, обрамленный створками окон, заляпанных грязью. Слева и справа виднелись силуэты сотни, возможно, тысячи людей.
Нет, не людей. Манекенов. Или их частей. Армия безголовых туловищ, стоящих начеку, простиралась за пределы моего поля зрения. Пропыленные пластмассовые руки, тканевые торсы и пластиковые глаза громоздились на полу.
Но Даниэля я не видела. Я знала, что не одна, но, возможно, Джуд забрал только меня. Я молилась Богу, хоть и не верила в него.
— Пытаешься понять, где мы? — раздался голос — до боли знакомый, резонансный, повелительный, хоть я никогда и не слышала его прежде. В ушах звенело, в голове творилась путаница и все, включая мои мысли, было словно в тумане.
— Думаешь, зачем мы здесь? — Я услышала звук плавных, целенаправленных шагов, но никого не увидела. Затем мои глаза привыкли к темноте и различили движущийся объект. Кто-то ходил между манекенами — такой же высокий и узкий. Я разобрала контур черного костюма, когда человек подобрался ближе.