Возмездие

Злобин Михаил

Их облик был отвратителен и вместе с тем прекрасен в своей грозности. Каждая их черта, каждый изгиб сухопарого тела, каждое плавное движение просто кричало о том, что перед тобой убийца. Беспощадный и кровожадный, которому плевать на все твои страдания, потому что они и есть его пища. А ты сам для этого чудовища просто сладкая добыча.

При всем своем общем сходстве, ни один из них не был похож на другого. Кому-то, быть может, они могут показаться одинаково уродливыми тварями, но я видел отличительные черты каждого. Я словно родитель близнецов безошибочно мог выделить и опознать каждого по каким-то одному мне приметным признакам. Вот у этого, к примеру, верхние клыки странно загнулись внутрь

рта, за что я прозвал его Ятаган. А у другого правая лапа (язык не поворачивается назвать ее рукой) как-то неправильно сформировалась, из-за чего он не мог разогнуть полностью свои когтистые пальцы. За это я дал ему немного ироничное имя Жонглер, но он вовсе не обижался на меня за это.

Был среди моих Измененных и Флинт — вурдалак, у которого срослось нижнее и верхнее веко на одном глазу, но жемчужиной моего зверинца стал Князь. Поистине могучее создание, бывшее при жизни одним из бойцов спецназа Альфа. Смерть и пытки преобразили его внешность, сделав грозой для всего живого. Я уже однажды спустил его на отряд военных, чтобы посмотреть, сможет ли мертвая плоть и пятисантиметровые когти противопоставить что-нибудь броне и свинцу.

Князь порвал тридцать человек в такие мелкие клочки, что даже не было смысла пытаться их поднять. На все про все у него ушло чуть меньше полуминуты. Менее чем секунда на каждого противника. И это при том, что четверо из них успели запереться в броневом автомобиле и попытались отсидеться там до прибытия подкрепления.

Самое интересно было в том, сколько ранений получил при этом Измененный… ни одного. Да, он двигался с такой умопомрачительной скоростью, что обученные кадровые военные не смогли в него попасть ни единого раза из трех десятков стволов.

Единственный минус всего этого был в том, что не все могли пережить, если это слово вообще можно употребить к трупу, это превращение. Трансформация протекала у покойников неодинаково, и многих она заводила в эволюционные тупики. Достигая определенного переломного момента, до которого доходило сто процентов реципиентов, дальше она шла в полный разброс. То ли Измененных требовалось взращивать на определенных эмоциях, то ли как-то контролировать этот процесс своей Силой, то ли ключевое значение имели личные качества превращаемого мертвеца.

Но закономерностей я вывести пока еще не смог. Из полутора сотен марионеток до окончательной трансформации дошли только четыре. Флинт, Жонглер, Ятаган и Князь. Они были жемчужинами моей армии.

В общем, глядя на то, как обращаются и растут мои щенки, да еще и совмещая это с воздаянием всем тем мразям, которые желали моей смерти, я совершенно выпал из реального мира. Новая сторона неизведанного дара захватила меня с головой, и я сутками не выходил из подвала, став действительно похожим на стереотипного темного мага, запершегося в подземной лаборатории своего замка.

Будь моя воля, я бы продолжил заниматься одним только этим, развивая свой талант, постигая его таинственные грани и превращая остаток жизни своих врагов в кромешный и беспросветный ад. Я уже изловил их всех, до кого только смог дотянуться. К величайшему сожалению, некоторые особенно шустрые успели сбежать не только из столицы, но и вообще из страны, и сейчас я в моменты редкого безделья размышлял, как бы мне их половчее изловить?

Но все чаще и чаще мои мысли возвращались к Дамиру. Моему беспокойному сознанию не удавалось успокоиться от осознания того, что майор оставался единственным, кто сыграл не самую маленькую роль в моих несчастьях, но так и не понес никакого наказания за это. Да, я понимаю, что он не со зла, я допускаю, что он действительно не сумел разгадать замысла Сухова, что он на самом деле не желал мне ничего плохого. Но оправдывает ли его это?

Я дословно помнил, что ответил

на это Чехоеву, прежде чем убить его: «Право на ошибку есть у каждого, но это не значит, что за свои ошибки не придется отвечать». Так есть ли хоть одна причина, по которой я не должен заставить Галлиулина разделить участь моих пленников? Может, это наша прошлая дружба? А так уж ли я ей дорожу, чтобы мириться с тем, что один из виновников произошедшего со мной, ходит и дышит со мной одним воздухом? Один из тех, по чьей вине я вообще стал таким!

Это были для меня новые мысли, и, признаться, я не мог придумать возражений на них. Все больше я склонялся к мнению, что Дамир должен ответить за все, что он просто обязан увидеть лично, в кого он превратил меня.

И я почти принял решение отправить за старым «приятелем» нескольких марионеток, когда вдруг вооруженные силы в столице пришли в движение. Это ненадолго отвлекло мое внимание.

Военные собирались в крупные отряды, которые централизованно двигались к моим юго-западным заслонам. И первое мое впечатление было таково, что они собираются прорвать линию обороны мертвецов, чтобы получить доступ к воздушным гаваням столицы. Эх, зря я их все-таки не повзрывал и не превратил взлетные полосы в подобие марсианского ландшафта. Тогда бы они точно никому не были нужны.

Что ж, решено! Как только отобью атаку, займусь и этим, а пока следует стянуть побольше легионеров на рубежи, иначе их таким количеством войск вполне могут смять.

Хм, похоже что армия собралась устроить целое генеральное сражение, столько сил пришло в движение. Такое ощущение, что они бросили в бой абсолютно все свои силы, сосредоточенные в столице. Может, они вообще решили устроить прорыв и уйти из города? Звучит хорошо, но вряд ли правда. Если только в каком-нибудь глухом танке не сидят представители политической элиты, конечно. В таком случае они вполне могут попытаться трусливо сбежать, бросив город на мою милость.

Жаль, что я ограничен лишь коротким поводком в полсотни километров, и не могу видеть того, что происходит далеко за пределами Москвы. Честно говоря, я сильно удивлен, что власти до сих пор не попытались привести себе подмогу с остальной части страны, чтобы попытаться раскатать мой легион сразу с нескольких сторон.

Однако же вряд ли им известны истинные пределы моих возможностей. Вероятно, они просто перестраховываются, опасаясь, что московский сценарий повторится и в других городах, поэтому не спешат стягивать все свои силы в одно место. Или большее количество военнослужащих, чем уже расквартировалось в Москве, могло спровоцировать проблемы с провизией, как знать? А может они и вовсе давно уже собрали здесь максимально доступные ресурсы, и сильнее оголять другие рубежи огромной державы было попросту нельзя. Пусть сейчас и не средние века, когда зазевавшаяся страна может получить от хищного соседа вооруженное вторжение, но и совсем расслабляться тоже никогда нельзя. В этом я государственных деятелей вполне мог понять.

Впрочем, все это лишь мои догадки. Как дела обстоят на самом деле, мне доподлинно неизвестно. Ну вот не стратег я, и ни один из моих мертвецов таковым не был. Даже бывшие спецназовцы, которые имели прекрасную тактическую подготовку, в масштабах сотен тысяч начинали пасовать. Они не были способны аргументированно мыслить в масштабах целых армий. Поэтому мне приходилось всегда действовать, полагаясь исключительно на грубую силу — на практически неуязвимые для пуль тела марионеток, да на усиливающее свойство чужого страха. А чтобы военные совсем не скучали, я изредка проезжался по местам особо крупных столкновений, и поднимал в виде глупых и медлительных зомби всех, кто только попадал в мое поле зрения.