Возмездие
Шрифт:
— Не спеши! — громко крикнула Ольга, заметив, что зеленый свет светофора сменился красным. — Смотри по сторонам! — Тамара ее услышала, потому что тут же подняла голову и помахала рукой, мол, не волнуйся.
«Ничего, пусть пройдется, засиделась, небось, в самолете за полсуток лету, — подумала Ольга. — А отсюда мы на трамвай пойдем, так даже лучше».
В Ольге глубоко сидел сельский страх перед запруженной дорогой и недоверие к водителям. А тут еще и перекресток, на который из-за поворота мог выскочить трамвай! Но трамвая не было. Тамара тем временем медленно переходила бульвар, с трудом двигаясь по шпалам. Было видно, что она отяжелела, и походка ее изменилась не в лучшую сторону. Теперь Тамара неуклюже переваливалась с боку на бок, подволакивая то одну ногу, то другую. Перемещалась она, оценивая каждый шаг, старательно избегая ступать на неровности,
Ольга скорее почувствовала тугую волну воздуха, чем увидела, что с горы к перекрестку приближается джип, скорость которого свидетельствовала о намерении водителя попасть в зеленую волну. Этот расчет был ошибочен — зеленый свет загорелся в тот момент, когда водитель понял, что не успевает притормозить и не въехать в багажник передней машины. А Тамара уже миновала две занятые полосы, ей осталось пройти третью, свободную. Но сюда устремилась не только она: затормозив до скрипа и визга, джип тоже направился в этот же проем для избежания столкновения с передними машинами, и сюда же намерилась шагнуть Ольга в надежде выдернуть подругу из-под колес. Она встала на бордюр, занесла ногу для следующего шага и, оставаясь в такой позе, что-то кричала, то ли поднятыми руками защищаясь от наезжающего на перекресток джипа, то ли протягивая руки подруге, как протягивают ветку застрявшему в трясине. Действуя с полным сознанием, Ольга на миг задержалась на бордюре, во все глаза пялясь на наглеца за рулем, нарушающего правила движения. Она старалась запомнить его, ибо поняла, что беды не избежать и это знание ей пригодится.
Выдернуть подругу на тротуар она явно не успевала и понимала это. Да, судя по комплекции Тамары, у Ольги на это и сил-то не хватило бы. Зато она могла вытолкнуть ее на середину дороги, откуда медленно уезжали машины и где становилось пусто. Ольга, все также развернувшись лицом к джипу, намеревалась правым боком податься вперед и с силой столкнуть Тамару в безопасное место. Да на это у нее не хватило полмига. Помешал все тот же джип, водитель которого слишком далеко взял вправо. Он снова не рассчитал маневр, потому что с рыком и ревом влетел на бордюр, ударил Ольгу, отбросив ее к домам, и, пройдясь юзом, снова грохнулся на дорогу. После этого он явно испугался и резко крутанул влево, подминая под себя Тамару, опешившую от увиденного и уже несколько мгновений стоящую без движения. А затем, поняв, что основательно влип в историю, газанул и дал деру, скоро затерявшись среди других машин.
Ольга ударилась о стену дома, сползла по ней вниз, встрепенулась и, в состоянии шока не чувствуя боли от травм, поднялась и подбежала к подруге. Тамара лежала на дороге там, где ее застал сумасшедший джип.
— Тамара! — тронула она ее за плечо. — Как ты?
Тамара открыла глаза и попыталась поднять голову. Ни руки ее, ни ноги не двигались, да и вся она была обмякшей, какой-то распластанной, расползающейся по асфальту. Усилия поднять голову передавались только шеей, а торс и все остальные члены словно не принадлежали ей.
— Б-будь… — прошептала Тамара.
— Что? Говори, не молчи, — попросила Ольга. — Я сейчас позову…
Но ей не о чем было беспокоиться, их давно уже обступили люди, где-то звучала сирена «неотложки», кто-то просил расступиться, слышались шепоты и чувствовалась энергетика помощи. Немое сочувствие, сконцентрировавшись вокруг пострадавших, словно успокоило Ольгу, убедило, что все будет хорошо, что теперь можно расслабиться и отдохнуть, оно укутало ее своими пеленами и отодвинуло от происходящего. Ольга услышала далекое Тамарино «… счастлива», на произнесение которого ушли последние силы подруги, и перестала ощущать действительность.
3
С тех пор прошло немало лет, в течение которых Ольга не переставала оплакивать погибшую на ее глазах подругу, так и оставшуюся неотомщенной.
Она все выталкивала из воображения расплывающуюся по асфальту массу и не могла стереть этот недостойный памяти образ, пока спустя время не поняла, что так оно и было, — Тамара исходила кровью. Тогда только наваждение оставило Ольгу. Но все равно она тысячи раз перебирала детали происшедшего и пыталась понять, был ли у Тамары шанс выжить, как-то увернуться и остаться невредимой. И всегда приходила к выводу, что не было. Тамара и так, завидев, что дорожная ситуация изменилась, остановилась и начала пережидать, как поступают все люди, подспудно чувствующие свою ущербность, — маленькие дети, старики и калеки. Благодаря этому прожила на несколько секунд дольше, пока ее не достал этот гад. Конечно, будь Тамара вполне здоровой, она метнулась бы назад, лавируя между отъезжающими машинами, и осталась бы цела. Тогда, возможно, и Ольга не попала бы под удар, понимая, что нарушитель проедет по свободной полосе, как он и намеревался сделать, и нет необходимости покидать свое безопасное место.
А если бы Тамара побежала вперед, постаралась перед колесами джипа закончить переход дороги, удалось ли бы ей опередить его и избежать столкновения? Тоже нет, еще быстрее угодила бы на тот свет, разве что Ольга, поверив в прыткость ее ног, не вздумала бы приближаться к мчащейся машине.
Как ни крути, а выходило, что именно Тамарина растерянность и обездвиженность сообщили Ольге импульс, толкнули на поиски спасительного действия. Она просто чудом осталась жива, и то только потому, что сзади оказался дядька с объемными мягкими торбами, в которых нес на рынок разное барахло для продажи. В него-то Ольга и влетела, потянула за собой и уперлась при ударе о стену дома. А иначе ее голова раскололась бы как скорлупа каштана при ударе об асфальт.
Наверное, в свой последний момент правильно поняла ситуацию и Тамара. В ее положении совсем неуместно было благодарить подругу за попытку помочь, поэтому она, превозмогая смерть, и произнесла пожелание счастья. «Будь счастлива» — сказала она, прощаясь с Ольгой, а в ее лице и со всем белым светом. И тут Ольга делала другой вывод, что теперь обязана стать счастливой, раз это было последнее, чего хотела Тамара.
Или может, от нее лично ничего не зависело — просто бог услышал слова Тамары и подумал, что это ему она завещала блюсти Ольгино счастье, и принялся помогать ей? Во-первых, Ольга, что называется, почти не пострадала в аварии, оказалась лишь слегка помятой. Множественные ушибы, перелом ключицы и плеча — это в такой ситуации ничто. Ольга быстро поправилась и даже в сентябре съездила с мужем на море, как советовали врачи. А во-вторых, спустя несколько месяцев ее бывшие друзья вспомнили, что она классный редактор и знающий издатель, и порекомендовали на хорошо оплачиваемую, а главное, интересную работу.
Ей предложили создать и запустить в работу издательский отдел в крупной полиграфической фирме. Это Ольга знала и любила. Ее не смутило даже то, что отдел надо было развивать по трем направлениям: издавать рекламный еженедельник, обслуживать заказы на выпуск книг других издательств, а также издавать свои книги и работать с авторами с тем, чтобы формировать свое предложение для участия в национальной книгоиздательской программе. Последнее особенно пришлось Ольге по душе — она получила возможность знакомиться с новыми именами, которых за время ее затворничества появилось предостаточно. Не обязательно все они были молодыми людьми, просто многие преодолели зажатость и принялись фиксировать уходящую жизнь в художественных образах.