Возмездие
Шрифт:
Тут в узком проулке с юга раздался цокот лошадиных подков, и на свет факелов выехали двое, в которых Альбино сразу узнал Пасквале Корсиньяно и Лоренцо Монтинеро. Оба одновременно соскочили с лошадей и, не слушая начальника патруля, грубо раздвинули толпу и едва не столкнулись головами у лица покойника. Потом оба отпрянули и посмотрели друг на друга. Лица Монтинеро Альбино не видел, на него падала тень капюшона, но лицо подеста отразило такую гамму чувств, что Альбино невольно улыбнулся. Мессир Корсиньяно сверкнул глазами, прорычал что-то неразборчивое и довольно потёр руки. Меж тем Монтинеро наклонился, тщательно осмотрел тело, даже перевернул его, потом распорядился принести носилки
— Я полагаю, вердикт врача будет тем же, что и в случае с Донати. Это остановка сердца. На нём ни капли крови, ни одной царапины.
— Чёрт знает что. Как это может быть? Ты ещё скажи, что он жив…
— Ну, зачем же? — пожал плечами прокурор, — надо, чтобы его осмотрел наш медик. Он окоченел. Донати, кстати, был таким же.
— Шесть человек, один за другим…
Монтинеро покачал головой.
— Первые два трупа были изувечены, третий не найден, у четвёртого перелом шеи. — Он поднялся, заметив, что привезли носилки. — Выводы делать рано. Надо известить мессира Марескотти и родных Линцано.
— Возьми это на себя, — велел подеста, вставив ногу в стремя, — завтра утром я сообщу обо всем капитану народа, заодно буду уже знать, что скажет врач, — он вскочил в седло и исчез в тёмном проулке.
Мессир Монтинеро, какие бы чувства не вызывал он у Альбино, явно был человеком основательным и пунктуальным. Он тщательно допросил нашедших тело, узнал, в какой позе обнаружен погибший и приблизительно установил время смерти. Потом, кликнув одного из подчинённых, сказал, что ему нужно заехать в палаццо Марескотти, узнать, где и когда погибшего видели в последний раз, а своего подначального направил в дом Линцано. Встретиться они договорились в подестате ближе к полуночи.
Альбино мог бы помочь прокурору, он знал, где и с кем покойник провёл свои последние часы, но, вспомнив архивариуса, решил не вмешиваться. Ему, и вправду, не следовало попадаться на глаза представителям правосудия.
После того, как тело увезли, толпа зевак быстро рассосалась, и Альбино побрёл к церкви святого Августина на улицу Сан-Пьетро, по дороге настойчиво размышляя об увиденном. Думать, что кара Божья столь услужлива, что убирает для него одного подлеца за другим — было бы, конечно соблазнительно, но не чересчур ли всё это? Шесть смертей едва ли не за шесть недель? Кара с точностью часового механизма и неумолимой закономерностью маятника обрушивается на головы насильников и убийц, и в этом невозможно разглядеть ни малейшего злого умысла. Возможно ли такое?
Никколо Линцано не хотел умирать. Альбино видел его всего за два часа до смерти. Он был перепуган, насторожен и озабочен. Что он сказал? «Ему эта девка давно приглянулась, он велел этому гаеру Фантони привести её к нему, а тут… прислал сказать, что передумал» Из этих слов было непонятно, кого именно прислал Марескотти к Фантони — самого Линцано или кого-то другого? Равно непонятно было — о какой девице идёт речь? О Лауре Четоне или о какой-то другой?
Если мессир Фабио послал к Франческо именно Линцано, то как понять: Никколо только собирался к Франческо или они уже виделись? И если покойный искал встречи с Фантони — то об этом знает и Баркальи. Баркальи вообще знает гораздо больше его, ведь Альбино услышал только конец их разговора. А раз так… Фантони мог быть последним, кто видел Линцано и… Что — и? И убить его? Альбино покачал головой. Линцано был на голову выше и крупнее Франческо, случись между ними драка или поножовщина, Фантони мог за счёт своей невероятной ловкости уйти живым, или даже ранить Линцано… но ведь прокурор сказал, что никакой раны на теле покойника нет!
Монах свернул на улицу святой Катарины и остановился. Здесь, в глубине постоялого двора, танцевала небольшая компания в десяток человек, прямо столе громоздился бочонок вина и на вертеле в свете факелов красовались остатки зажаренного бычка, остро пахло кориандром, тимьяном, эстрагоном и чесноком. Потом под восторженные крики повар внёс поднос, пахнуло базиликом и орегано, майораном и маслом канолы.
Альбино не заметил тут пожилых людей, то явно было сообщество молодых бездельников.
Ум не зорок, манит морок — власть, богатство, слава, честь. Морок тает, чёрт играет С нами вечно — бед не счесть: Именитым, родовитым именем кичиться грех. Все мы с вами — христиане, Кровь Адама в нас во всех. Видишь — плиты, мхом покрыты. Речь умерших понять не дано. Меч всесильный, посох пыльный в тьме могильной — всё одно…За столом в центре восседал юнец лет двадцати со счастливо-пьяными глазами, которыми он озирал пиршество. Но тут Альбино остановился. Музыканты смолкли, раздался крик: «Живи и здравствуй, Душка!!» Две девицы, совсем юные, подскочили к юнцу и поцеловали его и он, и без того сияющий, окончательно зарделся. Зазвенел гитарный перебор и в центре двора появился Франческо Фантони, который, выделывая ногами кренделя, весело загорланил:
Кто ценит свежесть нежных роз, Тот рвёт их на рассвете, Чтоб в полдень плакать не пришлось, Что вянут розы эти. Спеши же замуж поскорей, Тут нечего стыдиться, — Ведь роза, став на день старей, В петлицу не годится.«В петлицу не годится!» — дружно подхватили веселящиеся и запрыгали в ритме сальтарелло. Как ни странно, Фантони снова был трезв, по крайней мере, настолько, чтобы заметить у ворот Альбино, удивиться и подойти к нему.
— Мессир Кьяндарони, какими судьбами?
— Я… просто случайно свернул… Перепутал квартал. Но вы знаете, что случилось?
— У нас? — Фантони рассмеялся, и Альбино понял, что он всё же немного хмельной, — конечно, знаю: мой дружок Душка отмечает сегодня день ангела, и я выставил ему бочонок вина и бычка. А это, — он показал на лихо отплясывавших девчонку и юношу — Мушка и Чушка, мои товарищи по цеху бродячей музицирующей шпаны, остальные — гости Душки. Присоединяйтесь.
— Вы… Я не о том. Погиб мессир Линцано. Его тело полчаса назад обнаружили у Фонте Бранда.
— У источника? — спокойно удивился Франческо, он, казалось, ничуть не был поражён, однако тут же осведомился, — а вы там что делали?
— Гуляли с мессиром Тонди и Бариле.
— Что у вас, что у мессира Камилло, просто дар обнаруживать трупы, — развёл руками Фантони, — опять Бочонок, что ли, пить захотел?
— Нет, мессир Тонди заметил его и мы… — Альбино растерялся. — То есть он увидел труп и увёл меня. Но тело нашли спустя считанные минуты. Но не мы, он успел отойти и меня оттащил.