Возьми меня в полночь
Шрифт:
МакКинет использовал эту комнату. Остался его запах. Даже его мысли. Он всегда был ученым, и, несмотря на разрушение, стены пронизывала его сущность. Избранные фолианты по магической теории и человеческой науке, которые, как она подозревала, когда-то покоились на тумбочке, были скинуты на пол, переплеты разорваны. Этот вид наполнил ее гневом, который она едва могла понять и сдержать.
Но теперь нельзя поддаваться эмоциям. У них не было времени. Они должны предупредить Кэмдена, потом она должна убедить Айса уйти отсюда. Если они ничего не нашли, у нее
Покачав головой, Сабэль подошла к камину и поискала под ним, внутри, по стенам дымохода. Ничего. Вытирая сажу, она пересекла комнату и подошла к шкафу, проверила под телевизором, игровой приставкой, док-станцией для iPod и другими разнообразными устройствами. Ничего — ни внутри шкафа, ни снаружи.
Это была последняя комната, и у нее не было выбора. Если Матиас нашел зеркало МакКинета… Брэм намекнул как-то, однажды или дважды, что враг, найдя такое устройство, действительно будет опасным. Она еще раз поблагодарила Бога за то, что сочла нужным спрятать его зеркало в маленькой картинной галерее Оливии, после того, как брата поглотило черное облако. Она боялась, что оборона дома будет слабой, и оказалась права.
С усталым вздохом Сабэль наклонилась и поправила ночной столик, подняла книги и вернула их на место. Открыла ящики. В них практически ничего не было. Очки для чтения. Ежедневники нескольких прошедших лет. Несколько ручек.
Сабэль засунула их обратно. Когда она это сделала, то рукой задела что-то странное.
С волнением Сабэль выдернула ящик из ночного столика и положила его на ковер. Она приложила ладонь и скользнула по панели над полостью. Нашла! Там что-то было. Ее пальцы проследили выступ. Это было что-то восьмиугольное, как зеркало Брэма. Это должно быть оно.
Просунув пальцы в края, она потянула один, два раза… наконец вещь поддалась.
Она быстро извлекла зеркало и улыбнулась. Семейный герб МакКинета, по-видимому, высеченный из камня. Это выглядело как пресс-папье или что-то, что можно прикрепить к каминной полке для украшения. Она узнала его, потому что зеркало Брэма выглядело почти идентично, за исключением семейного герба.
Сабэль трижды провела рукой по часовой стрелке, один раз — против. Внезапно оно распахнулось, очень похожее на женскую пудреницу. Сабэль вскочила на ноги и открыла рот, чтобы позвать Айса, но передумала. Это дело Совета. Она действовала от имени брата. Кэмден не был близко с ней знаком, но достаточно хорошо знал, что она никогда не будет лгать о смерти МакКинета. Айс… Учитывая его репутацию сумасшедшего, возможно, ей лучше поговорить с Кэмденом наедине.
Зеркало было затуманено, не редкость, так и было, когда его не использовали. По краям появилось шесть других символов и один наверху, который, по ее мнению, позволял одновременно вызвать всех членов Совета. Она избегала этой кнопки и изо всех сил пыталась вспомнить точный герб Кэмдена. Но память подводила. Что она помнила о Совете? Протокол. Да, Совет любил регламент, и это спасло ее сейчас.
Старшим членом Совета
Герб семьи Рионов был последним, а символ стал темно-серым. Брэм был болен, очень болен. Она отбросила в сторону беспокойство о нем с тех пор, как были в гостинице в Монмуте, но оно никогда не исчезало полностью, преследуя ее ум. Зеркало показало, что волнения не беспочвенны.
Отбросив эту мысль, она сосредоточилась на том, что нужно сделать.
Прикоснувшись пальцем к символу Кэмдена, она ждала. Через мгновение он появился, готовясь закричать. Когда мужчина увидел ее лицо, он закрыл рот и вместо этого озадаченно нахмурился.
— Леди Сабэль. У тебя зеркало МакКинета. Его символ почернел. Он действительно мертв? Ты в порядке, девочка?
Слава Богу, ей не пришлось многое объяснять.
— Да, у меня его зеркало. Да, он мертв. Моему брату плохо.
Она сглотнула.
— Я знаю, что ты не хочешь этого слышать. Никто из членов Совета не хочет, но Матиас и Анарки напали и убили Томаса. Сожгли его заживо. — Ее голос дрогнул. — Все его человеческие слуги мертвы…
Выражение его лица стало нечитаемым, кустистые седые брови нахмурились.
— Ты несешь чепуху, девочка. Матиас находится в изгнании.
— Был в изгнании. Он убил Орофу и Джорджа МакКинета и… и теперь он прикончил Томаса. Весь дом в руинах. Символом Анарки были заклеймены все женские тела.
Кэмден, колеблясь, покачал головой.
— Нет. Как мог Матиас освободиться?
— Я не знаю, и сейчас мне все равно. Я связалась с вами, потому что думаю, что Матиас может за вами прийти.
— Что? Возмутительно! Это невозможно.
Она была разочарована.
— Это не только возможно, это вероятно. Посмотрите!
Отодвинув от себя зеркало, она подняла свечу. Сабэль медленно обвела разрушенную спальню, а затем выбралась за дверь, вниз по коридору, к телам в первой комнате. Она сглотнула, ненавидя, что проявляет неуважение, используя их, как доказательство своей точки зрения, но у нее не было вариантов.
Как только она направила зеркало на одно из голых тел человеческой женщины с высохшей кровью и зловещим клеймом на обнаженном, интимном месте, она услышала вздох Кэмдена.
— Боже правый, — выдохнул он.
Она перевернула зеркало и снова посмотрела на волшебника.
— Он напал на мой дом. Я уверена, что разрушил. Матиас поразил Брэма ужасным заклинанием, которое я не могу обратить вспять. Пожалуйста…
— Я… я… Матиас не может вернуться. Я всего лишь старик. Как мне сражаться с таким монстром?
— Просто держитесь в безопасности. Это все, что я прошу. Мы считаем, что Матиас убил МакКинета, чтобы войти в Совет. Вы единственный советник без наследника.