Возьми меня в полночь

Блэк Шайла

Они хотели что-то изменить? Улыбка скривила уголки ее рта, и она посмотрела через комнату на трех волшебников, наблюдающих за ее разговором: Брэма — с его настороженным взглядом, Лукана — в большей степени со смирением, и Айса — с растущим пониманием ситуации.

— Изменения. Отличная идея. Если мы боимся того, что Лишенные восстанут, а это, как я понимаю, вполне возможно, способ добиться прогресса не в том, чтобы выбрать Избранного, который утверждает, что представляет их интересы. Возможно, было бы лучше фактически ввести в Совет одного из них.

Спенсер

отпрянул, его густые серые брови взлетели, образуя букву V над выступающим носом.

— Лишенный в Совете?

— Конечно. Ничто не скажет о переменах и прогрессе Лишенным больше, чем это, и Матиас должен будет победить кандидата, если он действительно выступает за их эмансипацию.

— Э… Возможно. Мы могли бы обсудить это. Я поговорю с Блэкборном. Мы можем найти кого-то…

Она снова оглянулась на трех мужчин, находящихся позади нее в комнате. Брэм поднялся с дивана. Лукан и Айс снова удержали его, а он заворчал и зарычал. После того, как они его усадили, Айс посмотрел на Сабэль и покачал головой.

Но она увидела надежду на его лице.

— У меня на самом деле есть кое-кто, — пробормотала она. — Тот, чей дед заседал в Совете до того, как социальный порядок лишил его звания. Тот, чья династия древняя, и чьи желания сохранить магический мир и покой чисты. Тот, кто не очень близок с моим братом.

— Слушаю…

Он выглядел искренне заинтригованным, и надежда снова зародилась внутри Сабэль.

— Было бы интересно.

— Как вы относитесь к Айсдернусу Рикарду? 

Глава 15

В тот момент, когда Сабэль прервала связь со Спенсером, Брэм освободился и, вскочив на ноги, рванул через комнату к ней.

— Ты выжила из своего гребанного ума?

Когда Айс снова схватил Брэма за руку, удерживая его подальше от сестры, он задумался о том же. Откуда у Сабэль появилась безумная идея, чтобы Брэм выдвинул его в Совет? Будь он проклят, если снова попросит Брэма о помощи, и Айс не сомневался, что другой волшебник отрубит свою правую руку, прежде чем поднять палец, чтобы помочь ему.

Сабэль с горящим взглядом голубых глаз повернулась к брату и положила в карман зеркало Брэма.

— Подумай о чем-то, кроме ярости, управляющей твоим мозгом. Блэкборн и Спенсер боятся Матиаса больше, чем могут признать, и они это знают. Они надеются, что, оказавшись союзником, он не обратит жестокость против них.

— Идиоты.

— Очевидно. Но в этой ситуации лучшее, что я могла сделать, это использовать их же аргументы против них. Они боятся восстания Лишенных, потому что у группы нет представителя в Совете?

— Это фигня, Сабэль. Они боятся только потерять собственную власть. Они сражались со мной с того дня, как я занял это место. Они знают, что грядут перемены и именно я принесу их.

— Конечно. Но посмотри на прелесть этого плана: если ты выдвинешь Айса, он должен успокоить тех самых людей, которых, как они утверждают, хотят успокоить, а Блэкборн и Спенсер

все еще проголосуют за Матиаса, ты загонишь их в угол. Они должны проявиться, чтобы поддержать зло. Со временем это уменьшит их влияние. И мы оба знаем, что Матиас убьет их, как только они перестанут быть полезными. Так или иначе, через свою трусость они подписали себе смертный приговор.

Брэм перестал бороться, и Айс выпустил его. Не то, чтобы он не мог удержать волшебника, когда Сабэль шокировала его снова и снова. Он всегда знал, что она умна, но ее мастерство в политике поражало. Она хорошо понимала советников, что их мотивировало, чего они хотели и боялись. Она нашла способ использовать их ложь против них. Гордость вспыхнула у него в груди… даже зная, что ему придется отказаться от ее предложения.

— Сабэль.

Он пересек комнату и взял ее руки в свои.

— Брэм был прав, отказавшись выдвинуть меня после смерти Гайлин. Я… не подхожу для Совета. Они все думают, что я злюсь. Я плохо сдерживаю темперамент. Мое положение гарантирует, что они никогда не послушают…

— Это чушь, — перебила она. — Ты сильный и стойкий. Умный. Как только они узнают тебя, поймут, что ты не злишься. Может быть, сейчас им необходим вспыльчивый человек в Совете, чтобы встряхнуть их.

Она верила в это? Несмотря на то, что он был рожден Лишенным, Айс никогда не чувствовал себя менее равным, до тех пор, пока Брэм не отверг его много лет назад. Он вспомнил тот момент стыда, когда желчь обожгла его изнутри. Жало унижения. Он так и не простил бывшего друга за это.

Может ли он вступить в политический союз с кем-то, кого долго считал врагом? У него есть выбор?

— Старейшины Совета стали слишком смело всем заправлять, — отметила Сабэль. — Они будут слушать тебя, если вы с Брэмом научитесь работать вместе, голосовать вместе. Вместе со Стерлингом и Тайнаном вы вчетвером будете контролировать Совет. Вы будете задавать тон и стандарты. Политику.

Айс впитывал ее слова, они звучали в его голове. Лишенный, который родился без будущего, внезапно становился одним из семи самых могущественных волшебников магического мира? Он никогда не жаждал власти, только хотел, чтобы Матиас прекратил распространять зло. Даже если бы они с Брэмом могли терпеть друг друга, какой вклад он мог внести в Совет? Брэм обвинил его в зацикленности. Что изменилось? Что он действительно знал о правлении магическим миром?

Сабэль повернулась к брату.

— С моим предложением выдвинуть Айса как кандидата, я дала тебе все, что ты хотел на пути к власти над Советом: контроль большинства. Все, что тебе нужно сделать, — это помириться с Айсом.

Брэм долго молчал, просто смотрел на сестру со смесью изумления, гнева и раздражения. Айс понимал чувства волшебника.

— Социальный порядок не позволяет Айсу занять место в Совете.

— Это дерьмо должно быть исправлено. Ты знаешь это.

Брэм пожал плечами. Айс удивился, что творилось, черт побери, в голове у этого волшебника.