Вознесение
Шрифт:
Рядом больше не было Билла, чтобы подсказать, где она оказалась. Но он был у нее во сне, и предыдущей ночью он был Люцифером, монстром, смеющимся над предположением, что они с Дэниелом могли все изменить или остановить.
Белый конверт стоял у вазы на ночном столике.
Дэниел.
Она вспомнила лишь один легкий сладкий поцелуй и его руки, накрывшие ее одеялом прошлой ночью, после чего он исчез, закрыв дверь.
Куда он направился после этого?
Она открыла конверт и вытащила твердую белую карточку. Там было два слова: «На балконе».
Улыбаясь, Люс откинула
Но терраса в форме полумесяца была пустой.
Лишь низкие каменные перила и один этаж до зеленых вод канала, а также маленький стеклянный столик и складной красный стул рядом с ним. Утро было прекрасным. Погода стояла пасмурная, но воздух был чистым и свежим. По каналу проплывали блестящие черные гондолы, словно элегантные лебеди. Пара пятнистых дроздов чирикала, сидя на веревке для сушки белья на этаж выше, а на другой стороне канала был ряд апартаментов пастельного цвета, плотно жавшихся друг к другу. Выглядело очаровательно, да, как Венеция из мечты большинства людей, но Люс здесь не турист. Они с Дэниелом прилетели сюда, чтобы спасти историю и мир.
И часы тикали. А Дэниела не было.
Потом она заметила второй белый конверт на столике, прислоненный к пластиковому стаканчику, рядом с которым лежал бумажный сверток. Она снова открыла записку и нашла лишь три слова:
«Пожалуйста, жди здесь».
– Раздражающе, но все же романтично, – сказала она вслух. Она села на складной стул и заглянула в бумажный пакет. Горсть крошечных пончиков с джемом, посыпанных корицей и сахаром, испускали одурманивающий запах.
Пакет казался теплым в ее руках, испещренный пятнышками, где масло пропитало бумагу. Люс засунула один пончик в рот и сделала глоток из крошечной чашки, в которой был самый насыщенный и вкусный эспрессо, который Люс когда-либо пробовала.
– Наслаждаешься bomboloni [1] ? – поинтересовался Дэниел снизу.
Люс вскочила на ноги, перегнулась через перила и увидела его, стоящего в хвосте гондолы, расписанной изображениями ангелов. На нем была соломенная шляпа с толстой красной лентой, и он медленно вел к ней лодку с помощью большого деревянного весла.
Ее сердце замерло, как делало всегда, когда она впервые встречала Дэниела в каждой жизни. Но он был здесь. И принадлежал ей.
Это происходило прямо сейчас.
1
Итальянские пончики с начинкой.
– Обмакни их в эспрессо, а потом скажи, каково быть в раю, – пошутил Дэниел, улыбаясь ей.
– Как мне к тебе спуститься? – спросила она.
Он показал на самую узкую лестницу из всех, которые Люс когда-либо видела. Она завивалась спиралью справа от перил. Люс схватила кофе и пакет с пончиками, засунула стебель пиона за ухо и направилась к ступеням.
Она чувствовала на себе взгляд Дэниела, пока лезла через перила и спускалась вниз. Каждый раз, проходя виток на лестнице, она замечала дразнящую вспышку его лиловых глаз. Когда она добралась до земли, он протянул руку, чтобы помочь забраться в лодку.
Наконец стало ощущаться электричество, которого она ждала с того момента, как проснулась. Искра, что пробегала между ними при каждом прикосновении. Дэниел обнял ее за талию и притянул ближе, чтобы между ними не было пространства. Он поцеловал ее долгим и крепким поцелуем, от которого закружилась голова.
– Вот как нужно начинать утро, – пальцы Дэниела пробежали по лепесткам пиона за ее ухом.
Внезапно она ощутила что-то непривычное вокруг шеи и рукой коснулась тонкой цепи, а затем нащупала серебряный медальон. Она подняла его и посмотрела на гравировку красной розы на его поверхности.
Ее медальон! Тот, что Дэниел отдал ей в последнюю ночь в «Мече и Кресте». Она хранила его в обложке Книги Стражей в то короткое время, что провела в хижине одна, но эти воспоминания были размыты. Она лишь помнила, как мистер Коул быстро вез ее в аэропорт, чтобы успеть на самолет в Калифорнию. Она не вспомнила ни о медальоне, ни о книге, пока не приехала в «Прибрежную», а к тому времени уже была уверена, что потеряла их.
Дэниел, видимо, надел его ей на шею, пока она спала. Ее глаза снова наполнились слезами, в этот раз от радости.
– Где ты…
– Открой его, – улыбнулся Дэниел.
Когда она в последний раз держала медальон, ее поразило изображение прошлых Люс и Дэниела. Тогда Дэниел сказал, что расскажет ей об этой фотографии когда-нибудь в другой раз. Этого не произошло. То короткое время, которое им удалось провести в Калифорнии, было наполнено стрессом и глупыми спорами, которые она больше не могла представить между ней и Дэниелом.
Ожидание пошло ей на пользу, потому что, когда она открыла медальон в этот раз и увидела за стеклом крошечную фотографию – Дэниел в галстуке и Люс с прической, – то сразу же узнала, кто это.
– Лючия, – прошептала она, юная медсестра, которую Люс встретила, попав в Милан во время Второй мировой войны. Девушка была намного младше, когда они виделись, милая и немного проказливая, но такая искренняя, что Люс сразу прониклась симпатией.
Она улыбнулась, вспоминая, как Лючия смотрела на ее современную короткую прическу, и шутила о том, что все солдаты были влюблены в Люс. Казалось, что, если бы Люс осталась подольше в итальянском госпитале и обстоятельства были бы… ну совсем другими, они двое смогли бы стать хорошими друзьями.
Она посмотрела на Дэниела, сияя, но ее радость быстро померкла. Он выглядел ошарашенно.
– Что такое? – Она отпустила медальон и подошла к нему, обнимая за шею.
Он покачал головой в потрясении.
– Я просто не привык делиться с тобой такими вещами. Выражение твоего лица, когда ты узнала фотографию, – это самое прекрасное из виденного мной.
Люс покраснела и улыбнулась, одновременно потеряв дар речи и желая заплакать. Она полностью понимала Дэниела.
– Прости, что оставил тебя вот так одну, – сказал он. – Мне нужно было пойти кое-что проверить в одной из книг Мазотта в Болонье. Я подумал, что тебе пригодится любая возможность отдохнуть. Ты выглядела такой красивой во сне, что я не посмел тебя разбудить.