Вознесение
Шрифт:
– Сядь, Люс, – сказал Дэниел, передавая ей стакан. – Мы еще не готовы уйти.
Когда они оба сели, два других изгоя последовали их примеру.
– Твой парень очень благоразумен, – сказал Фил, ставя свои грязные военные ботинки на мраморный кофейный столик. – Мы согласились, что изгои присоединятся к вам в попытке остановить Утреннюю Звезду.
Люс наклонилась к Дэниелу.
– Мы можем поговорить наедине?
– Да,
Как только они остались одни, Дэниел опустил руки на колени.
– Послушай, знаю, что они не твои любимчики…
– Дэниел, они пытались меня похитить.
– Да, знаю, но тогда они думали… – Дэниел сделал паузу и пригладил ее волосы, распутывая пальцами завиток, – они думали, что если преподнесут тебя Трону, то смогут загладить вину за свое старое предательство. Но теперь игра круто изменилась, частично из-за того, что сделал Люцифер, – и частично потому, что ты продвинулась в разрушении проклятия дальше, чем думали изгои.
– Что? – начала Люс. – Думаешь, я близка к тому, чтобы разрушить Проклятье?
– Скажем так, ближе, чем когда-либо, – ответил Дэниел, и что-то необъяснимое подскочило в Люс. – Если изгои будут помогать нам в борьбе с нашими врагами, ты сможешь сосредоточиться на своей роли.
– Помощь изгоев? Они устроили нам западню.
– Мы с Филом все обговорили и пришли к пониманию. Послушай, Люс. – Дэниел взял ее за руку и зашептал, хотя они были одни в комнате: – Изгои будут меньшей угрозой, будучи за нас, а не против. Они неприятные, но еще – они не способны лгать. Мы всегда будем знать, как обстоят дела с ними.
– Зачем нам вообще это нужно? – Люс с силой откинулась на полосатую подушку за спиной.
– Они вооружены, Люс. У них лучшее оснащение и превосходящее количество воинов, чем у любой другой фракции, с которой мы можем столкнуться. Может прийти время, когда нам понадобятся их звездные стрелы и численность. Вам не нужно быть лучшими друзьями, но они отличные телохранители и свирепые враги. – Он откинулся назад, взглянув в окно, словно там только что пролетело что-то неприятное. – А раз уж они все равно участвуют в этой гонке, то пусть лучше на нашей стороне.
– А если они по-прежнему думают, что я имею какую-то особую ценность или типа того?
Дэниел мягко и неожиданно улыбнулся.
– Уверен, что они так думают. Многие так думают. Но лишь ты решаешь, какую роль сыграешь в этой долгой истории. То, что началось, когда мы впервые поцеловались в «Мече и Кресте», – было пробуждением твоей души, всего лишь первым шагом. И весь тот опыт, что ты получила, путешествуя по вестникам, сделал тебя сильнее. Этого изгои не могут у тебя отнять. Никто не может. И к тому же, – он улыбнулся, – никто не тронет тебя, пока я рядом.
– Дэниел? – Она сделала глоток грейпфрутовой содовой и почувствовала, как та шипит в горле. – А какую роль я сыграю в этой старой истории?
– Понятия не имею, – сказал он, – но не могу дождаться момента, когда узнаю.
– Как и я.
Двери кухни распахнулись, и бледное, почти красивое личико девушки появилось в проеме. Ее светлые волосы были зачесаны назад в строгий хвостик.
– Изгои устали ждать, – пропела она голосом робота.
Дэниел посмотрел на Люс, которая заставила себя кивнуть.
– Заходите! – Дэниел махнул девушке.
Они быстро зашли обратно, машинально занимая свои предыдущие места, кроме Фила, который подобрался ближе к Люс. Ложка поедателя йогурта неуклюже ударилась о его пластиковый стаканчик.
– Так он убедил и тебя? – спросил Фил, усаживаясь на ручку дивана.
– Если Дэниел доверяет вам, я…
– Как я и думал, – сказал он, – если изгои принимают чью-то сторону в эти тяжелые времена, то преданно держатся ее. Мы понимаем, что на кону, когда делаем этот… выбор. – Он подчеркнул последнее слово, спокойно кивая Люс. – Выбор стороны очень важен, ты так не думаешь, Люсинда Прайс?
– О чем он говорит, Дэниел? – спросила Люс, хотя подозревала, что и так знает.
– В наши дни все внимание приковано к равновесию сил Небес и Ада, – устало сказал Дэниел.
– После всех этих тысячелетий борьба почти завершилась! – Фил опустился обратно на диван напротив Люс и Дэниела. Он был оживленнее, чем раньше. – Если почти все ангелы объединятся с одной стороной, темной или светлой, и останется только один, неопределившийся…
Конец ознакомительного фрагмента.