Возраст – преимущество
Шрифт:
– Могут, но потеряют. Я уже хорошо изучил район, да и план города изучал внимательно, думаю, уйду я от них. – Я не выпендривался, реально хорошо знаю данный район, уж так немцы учили, где один раз пройду, никогда не забуду, да и карты мы в школе на время запоминали.
Естественно, никуда прямо сейчас я бежать не собирался. Спокойно позавтракал, затем сполоснулся нагретой для меня Петром Николаевичем водой и только к обеду выполз из дома. Но и тогда направился не к станции, а в комендатуру. Слежки за собой не обнаружил, хоть и проверялся, но немцы хитрые, они ведь могут следить за мной, находясь в каком-либо здании, а не идти по улицам открыто.
В комендатуре я пробыл четверть часа, узнав новости и сделав липовый запрос на поиск данных о вымышленном человеке, якобы заподозренном мной в пособничестве партизанам. Дежурный проверил по огромному гроссбуху данные, ничего, естественно, не нашел, и я распрощался с ним, предварительно дав письменные объяснения. Рапорт подал, если быть точным. О чем? Ну, надо же мне отчитываться о работе. Описал внешность одного из виденных мной ночью полицаев, заявив, что видел того ночью идущим из города. Так как я не вооружен, то не стал его останавливать, а лишь проследил до ближайшей деревни, в которой потерял его след.
Об оружии сказал не просто так. На оперативной работе нам не давалось оружие, ведь по легенде мы простые дети, вдруг удастся внедриться к партизанам, оружие будет там лишним. Как ни крути, но тринадцатилетний хлопец с оружием явно подозрительнее, чем без него. Дежурный в комендатуре с сожалением развел руками, сообщив, что лично он мне помочь никак не может, но вот на следующей неделе в Ровно собирался прибыть командир абвер-команды «Восток» майор Дюррер, и мне следует объяснить ситуацию именно ему. На это я так же ответил, что это бесполезно, ибо по словам командира, оружие может нарушить мое инкогнито.
Надо валить, но как же не хочется оставлять эшелон с танками целым… И на елку влезть, и рыбку съесть. Как быть? Время пока позволяло что-нибудь придумать, рванул на станцию. Здесь оказалось людно. Немцы устроили приличный шмон, да окружили кольцом все подходы, даже не стал соваться. Возникла другая идея. Как я помню по только что уничтоженному мной составу с топливом, в нескольких километрах есть затяжной поворот и эшелон там практически еле тащится, может, так и поступить?
По пути на квартиру поймал себя на мысли о слежке. Все же, видимо, чем-то я вызвал интерес у немцев, за мной уже пару часов таскается какой-то хрен откровенно уголовной внешности. И, как назло, я без оружия. Вести его на «маяк» к нашим бойцам? Те его враз уберут, да только не вызову ли я еще большее подозрение? Вот же гадство какое!
Побродив еще с полчаса по улицам, решил, что соглядатая придется убирать, времени нет совсем, он явно мне мешает, но и выводить его к нашему «маяку» не хотелось, ведь и за ним самим могут следить, надо выяснить это в первую очередь. Где проще всего затеряться? Да на рынке. Даже в оккупированном городе он есть и вовсю работает. Другое дело, что товара мало, но людишек хватало. Попетляв между шатающимися горожанами, я сблизился с преследователем и вынул у него из-за пояса нож, хороший, тяжелый такой. Этот дурачок в толпе даже не понял, как я оказался у него за спиной и вытащил из-под куртки нож. Теперь я был вооружен и надо действовать быстро. Возле торговавшего каким-то старьем барахольщика было неожиданно многолюдно, этим я и воспользовался. Мелькнув перед соглядатаем так, чтобы он рванул меня догонять, вновь затерялся. Прошмыгнув между любопытных зевак, я снизу, можно сказать стоя на коленях, сунул нож в печень своему надзирателю и, нырнув обратно в ноги толпящихся граждан, скрылся. Крики начали раздаваться, когда я миновал ворота рынка, оглянувшись, разглядел суету, поднявшуюся в том месте, где я пырнул наблюдателя. Надеюсь, что он был один, как ни смотрел, больше никого я не видел.
Посоветовался с агентом, Петр Николаевич был против моей инициативы и настаивал на скорейшем уходе в отряд, но я все же решил рискнуть. Понимаю, что очень опасно, однако, даже если доберусь до отряда, успеют ли там к проходу эшелона? Вот-вот, и я об этом же. Упустить такой случай просто нельзя. Кто знает этих немцев, когда они пути восстановят, вдруг уже завтра?
Новостей пока не было, я все же вновь вылез в город и потихоньку шарился по улочкам, собирал информацию о войсках. За мной никто больше не ходил, что наводило на странные мысли, кто же и зачем за мной вообще ходил? После смерти соглядатая в комиссариат не вызвали, как я боялся, странно все это. Может, не хотят спугнуть?
Из-за повреждений на путях в городе образовалась пробка из железнодорожных составов, и войск тут скопилось сейчас очень много. Какие-то части начали вывозить на грузовиках, но оставалось еще довольно много. Немцы праздно не болтались, орднунг, сидят по казармам и вагонам на станции, но шнапс пьют как лошади, понаблюдал уже, командиры тут не указ.
Время шло, я рисковал, задерживаясь в городе, ведь никто мне не доложит, в какой именно момент прибудет этот самый Дюррер. День за днем я планомерно составлял списки и старательно запоминал что, где и как, к немцам я вхож, поэтому иногда даже удавалось узнать, куда именно везут то или иное подразделение, очень ценная информация для Большой земли, нужно срочно нести сведения. Еще четыре дня назад из отряда прибыл связной, девушка, на нее вывалили огромный воз информации, добавив об эшелоне с танками. Я подробно изложил ей свой план и просил передать командиру просьбу о помощи. Мы не могли заранее выслать отряд к железной дороге, когда пойдет эшелон, узнаем в последний момент, поэтому я и просил совета.
Сегодня шел шестой день после уничтожения эшелона с топливом, я уже нервничал просто неприлично. Внезапно на явочной квартире появился один из рабочих станции, мужик рисковал еще хлеще меня самого, если его заподозрят, будет кисло. Но пришел он с охрененной новостью, и риск был оправдан. Они с товарищами смогли разместить взрывчатку на одной из цистерн с топливом, в середине состава. Если я смогу ее рвануть… Процентов девяносто… Да шучу я, конечно, на все сто уверен, что состав улетит с путей. Цистерна с бензином, это цистерна с бензином. Да еще и не одна, а целых три. Да, уверен, состав сойдет с рельсов, а значит, танковый полк, может и не целиком, но как минимум наполовину будет выведен из строя.
Из города я вышел через час, как мы все обсудили, скоро вечер, а как доложил путеобходчик, эшелон отправят ночью, ремонт полотна почти закончен, и танки ждут на фронте. Наши давят очень серьезно, ведь по срокам вот-вот должны Киев отбить.
Сказалась близость к городу, а тут стоит ремонтная бригада, немцы погнали ее в полном составе, и результат налицо. Меньше недели на замену рельсов и шпал на таком огромном участке, плюс поврежденная насыпь, и это нас называют «стахановцами»? Там ведь я не мину взорвал, перебив один рельс, там от высокой температуры покорежило и повело десятки метров, плюс здорово осыпалась сама насыпь, а это уже не просто заменить кусок рельса.
До знакомой деревни добирался недолго, подвез какой-то местный, возвращавшийся из города на телеге. Старикан, лет под семьдесят, болтал беззубым ртом так непонятно, да еще и на суржике, что я, со всеми своими знаниями, понимал одно: партизаны – зло. Да-да, мужичок оказался с гнильцой, ну, а здесь таковые попадаются, что поделаешь, далеко не все граждане сочувствуют Союзу и готовы помогать советской власти, да и бог с ними, сами выбрали себе будущее. Доехали хорошо, старикан даже угостил бутербродом, пришлось, правда, повздыхать, соглашаясь с его словами насчет партизан, но не выдавать же себя?