Возродившиеся из пепла
Шрифт:
— Зейн, — повторила я попытку.
Он молчал, и его хватка усилилась, когда я попыталась вырваться. Я не то чтобы испугалась, но он, казалось, тащил меня по коридору кроличьего лабиринта, и я молилась, чтобы он не вел меня в какую-то камеру пыток, как предполагалось по выражению его лица.
Мы свернули в еще один коридор, на этот раз совершенно пустой, заканчивающийся тупиком. Звуки вечеринки теперь остались очень далеко, и за двумя дверями по обеим сторонам коридора не доносилось стонов.
— Зейн, что мы…?
Штормовые глаза Зейна
— Руки на стену, задницу выстави, — грубо отрезал он.
От его слов внизу живота расцвело желание.
— Что…
Его ладонь метнулась вверх, накрывая мой рот.
— Я не просил тебя говорить. Я сказал: руки на стену, задницу выстави, — скомандовал он грубым тоном.
Я сглотнула. Его слова были холодными, лицо пустым, но глаза горели желанием. В тот момент мне было все равно, что мы в коридоре, куда мог забрести кто угодно. Что Зейн снова обращался со мной как со своей шлюхой. Мне это нравилось. Потаенной, больной части меня нравилась каждая секунда этого.
Я повернулась и положила ладони на стену, не обращая внимания на то, что они слегка дрожат.
— Задница, — голос звучал хрипло.
Я подчинилась, стоя на подкашивающихся ногах, а Зейн даже еще не прикоснулся ко мне.
Наступила тишина, и я почувствовала на затылке его дыхание. По обнаженной спине, вдоль позвоночника, пробежался палец. Ладони двинулись к моим бокам под ткань блузки, грубо обхватывая обнаженную грудь. Я зашипела, когда он ущипнул меня за соски. Сильно.
— Без гребаного лифчика, — яростно пророкотал он. — Расхаживает тут в обтягивающих задницу и ноги джинсах, без гребаного лифчика, — прорычал он, сжимая соски сильнее.
Я снова вскрикнула, мои трусики уже промокли.
— В таком виде ты умоляешь тебя трахнуть, — прошептал он мне на ухо. — Осторожнее со своими желаниями, дикая кошечка, — пробормотал он.
Затем его рот исчез, как и его руки.
Грубо дернув меня за хвост, он до боли оттянул мою голову назад.
— Пошевелишься, мать твою, и я так сильно взгрею твою задницу, что не сможешь сидеть неделю, — пообещал он.
Я не издала ни звука, мое тело пульсировало от желания.
Он дернул сильнее.
— Поняла?
— Поняла, — захныкала я.
Он не отпускал.
— Кончишь, когда я скажу… и сделаешь это, выкрикнув мое имя, — продолжил он.
— Хорошо, Зейн, — хрипло прошептала я.
На мгновение его дыхание коснулось моей щеки, а потом исчезло. Он потянулся к пряжке моего ремня, и тот с грохотом упал на пол. Он быстро расправился с моими джинсами, и они мгновенно оказались на моих лодыжках. Я чувствовала прохладный ветерок, овевающий обнаженную плоть. Я стояла полуголая посреди гребаного коридора. Мне следовало смутиться, стыдиться, а не возбуждаться.
Зейн не касался меня, не подготовил. Этого мне было не нужно. Я промокла насквозь. Без предупреждения он ворвался в меня. Одна рука до боли вцепилась мне в бедро, другая сжала ключицу. Я закричала, когда он наполнил меня до краев, опасаясь
— Когда я скажу, — прорычал он.
В ответ я издала сдавленный стон.
И потом он принялся за дело. Брал меня безжалостно, жестко почти до боли, но не переходил грань. Я встречала толчок за толчком, отчаянно нуждаясь в освобождении, но держалась.
— Зейн, — простонала я. — Я не могу…
Рука сжала мою шею.
— Ты охренеть как можешь, дикая кошечка, — проворчал он, вбиваясь в меня сильнее.
Я думала, что умру или, по крайней мере, упаду в обморок от огромного количества удовольствия, которое ждало освобождения. И еще больше я оцепенела от освобождения, грозившего разрушить меня. Я возносилась на высоты, на которых никогда раньше не бывала.
Изо всех сил пыталась сохранять вертикальное положение. Затем руки Зейна исчезли. Они больше не впивались грубо в плоть моего бедра и шеи. Его тело прильнуло к моей спине, а ладони легли поверх моих рук на стене. Его губы щекотали мою шею. Эта поза уже не была безличной, эротичной и жесткой, как раньше. Она была интимной и, определенно, более эротичной.
— Ты сейчас взорвешься, детка? — прошептал он мне на ухо.
Я беспомощно кивнула.
— Кончай, — скомандовал он.
Он едва договорил это слово, и мой мир начал взрываться. Я выкрикнула его имя, пока он продолжал врываться в мою содрогающуюся плоть. Мои колени потеряли чувствительность, и его рука переместилась к моему животу, чтобы удержать в вертикальном положении. Сквозь туман оргазма я чувствовала, как напрягается его тело, как он выстреливает в меня своим освобождением, отчего снова взорвалась. Меня трясло, когда я начала приходить в себя.
Мы молчали, оба тяжело дыша. Я понятия не имела, что это было. Но это было чертовски потрясающе.
Потом я почувствовала это, потерю его, когда он вышел из меня. Я почувствовала, как его семя стекает по моей ноге. И сморщила нос. Не самая гламурная часть: позволить трахнуть себя без презерватива посреди вечеринки.
Он быстро развернул меня; как я не упала с джинсами вокруг лодыжек, было загадкой. Я начала верить, что Зейн обладает силой альфы, перед которым такие вещи, как гравитация и законы физики, съеживаются и выполняют его приказы.
Он вытащил из заднего кармана бандану и вытер мне между ног. Все это время его глаза не отрывались от моих. Мои мысли мчались на бешеной скорости. Эта бандана предназначалась только для этой цели? Он носил ее с собой для подобных ситуаций? Это бандана для стирания спермы? В таком случае, чистая ли она?
Я не знала, как сформулировать эти вопросы, поэтому решила промолчать. Кроме того, поскольку меня основательно оттрахали, я не была уверена, что мои голосовые связки все еще способны производить звуки. Так что Зейн закончил в тишине, убрал бандану и аккуратно натянул на меня джинсы. Даже застегнул их. Я молчала. Он лишал меня дара речи после хорошего траха.