Возрождение - 4
Шрифт:
Если найдется кто-то из чародеев, кому срочно жернова понадобятся, так он их вместе с мельницей унесет.
Открываю, вхожу…
Твою ж гипотенузу. Обалдеть. Чего-то подобного я точно не ожидал увидеть.
— Ой, какой симпатяга… — восхищенно произносит Сашка. Технически, девушка еще снаружи, но носик свой между мной и косяком просунуть все же ухитрилась.
За небольшим дощатым столом, поставленным между окном и лотками для засыпания зерна, сидел… гном? Система с подсказкой не торопилась, а как назвать маленького человечка, в колпаке, с длиннющей бородой, чинно восседавшего на табурете и большой деревянной ложкой, в его руке больше напоминающей половник, я не знал.
Гном сидел к нам боком и неторопливо, словно из миски, зачерпывал ложкой муку из початого мешка и, свободной рукой расправляя усы, отправлял ее в рот. Сам он тоже был весь белый, словно снегом обсыпанный.
Услышав Сашку, он не донес ложку до рта и повернулся в нашу сторону.
— Эээ… Вы… ты… кто?
— И тебе приятного аппетита, — хмыкнул я. — Не многовато одному будет? — обвел рукой проход заставленный доброй дюжиной туго набитых мешков.
— Вы… вы… меня видите? — не обратил внимания на мои слова гном.
А нет, не гном. Система проснулась и наконец-то выдала инфу:
«Мельничный гном Ох. Квестовый персонаж. Вне уровней»
Даже так? Интересно… С таким я еще не встречался. И если перевести скупые слова Системы на понятный язык, то передо мной персонаж важный для правильного прохождения, и по сути — бессмертный. Что значит, силовым методом задача не решается. Я не смогу его убить, даже если захочу. Но, хотелось не очень. У меня другая цель, и кто сказал, что ее нельзя достичь мирным путем?
— Вижу… А что? Нельзя?
— Эээ… Ну, вообще-то, на мне заклинание невидимости… — задумчиво поскреб подбородок Ох, от чего с бороды взлетело облачко мучной пыли и закружилось перед лицом гнома, как пар изо рта в морозный день.
— А так?
Он выдернул из бороды волос, что-то прошептал над ним и разорвал.
— Да хоть всю бороду повыдергивай, — ухмыльнулся я, протягивая руку так, чтобы стал виден костяной браслет. — У меня очень сильный оберег. Архимаг делал… Никакая магия не берет.
— Вон оно что, — облегченно выдохнул Ох. — А я уж… А девка? — недоверчиво покосился на выглядывающую из-за плеча Сашку.
— Она со мной.
— Гм… Ну, ладно… — смирился. — Приперлись чего? Позавтракать спокойно не дадите…
— Эй, здоровяк! — фыркнул я. — А ты не оборзел часом? Выставил хозяев за двери. Напугал, бог весть чем, так что они почитай неделю в себя прийти не могут. Все село без хлеба оставил… еще и возмущаешься. А если я тебя за ушко да на солнышко?
— Погодь, погодь… — машинально прикрыл ладонями уши гном. — Это… Я же не из вредности. Не Злыдень какой-то… А за дело мельников наказал.
— Да ну? А я вот, почему-то, не верю. И думаю, ты просто проказничаешь. От скуки…
— Да нет же! — Ох так возмутился, что даже на скамейку вскочил. Видимо, чтобы казаться больше и придать весу своим словам. — Воры они! И обманщики!
— Обоснуй?
— Они берут плохую пшеницу, самую мелкую… из которой мука серая, как пыль получается и годиться лишь свиньям… ну, или с голодухи… и смешивают ее с ячменем. Понимаешь?
— Не очень, — откровенно признался я. Сашка тоже что-то такое пробормотала. — Горожане мы.
— Понятно, — пренебрежительно махнул ручкой гном. — Для вас булки и хлеб на деревьях растут. А пекари их только подогревают, прежде чем в лавку отнести.
— Не нарывайся… — продемонстрировал я гному кулак. В латной перчатке побольше его головы. — Растолкуй нормально.
— Ячмень, если его смолоть вместе с пшеницей, муку делает белее снега. Такая даже с ярой пшеницы не всегда бывает. Что эти обманщики и делали. Причем, не просто так, а продавая ее потом втридорога.
— А подлог то в чем?
— Да в том, что мука из ячменя плохая. Из нее ни вареник слепить, ни хлеб хорошей испечь. Вот я и осерчал. Сперва по-доброму намекал… То муку из мешка рассыплю, то мешок с ячменем разрежу… Но они ни в какую. Как с гуся вода. Еще и весы подкрутили, так что в каждый пуд почти до ста золотников не досыпали. Ворье, одним словом. Терпел я, терпел…
— Да и не вытерпел.
— Точно, — кивнул Ох. — А я, когда зол, такой страшный, что даже в пруд глядеть опасаюсь… Чтобы кума водяного кондрашка не хватила. В общем, шуганул хозяев.
— Ну и?
— Да чего там… — вздохнул Ох. — Остыл уже. Людей не переделать. Пусть возвращаются… Не гоже все село без хлеба оставлять. Там же и детишки малые… Они то в чем повинны. Но, ведь не смирюсь. Потерплю месяц-другой и опять взорвусь.
— Думаю, это дело я смогу уладить… Если подмогнешь чуток?
— С удовольствием, — аж ладони потер гном. — Говори, что делать.
— Кавардак устроить… Хватит силенок? Так чтоб вся мельница ходуном ходила?
— Легко… А зачем?
— Понимаешь, все уверены, что здесь страшное чудовище засело. Собственно, я и пришел, чтобы его изгнать. А если боя не будет, как людям объяснить? Правду ведь не расскажешь. Или можно?
— Нет-нет… — взмахнул руками гном. — Нельзя, чтобы про меня знали. Беды нет. Но, по Большому Уговору, не положено. Домовые, гномы — это сказки.
— Вот и я об этом… Ну, так как? Наведешь шороху?
— С превеликим удовольствием, — аж приосанился тот.
— Только не увлекайся! Чтоб мельница не развалилась.
— Не бойся, рыцарь, — усмехнулся малыш. — Ох меру знает… Но вам обоим, лучше сесть на пол. И держитесь за что-нибудь покрепче.
Мы с Сашкой кочевряжиться не стали, послушались совета. И правильно сделали. Потому что буквально в следующую секунду мельница застонала, затрещала. Крыша, пол, стены — все заходило ходуном. Казалось, каждая балка, каждое бревно или доска зажили своей жизнью и намерились куда-то уходить. Мучная пыль, собиравшаяся веками в каждой щели, в одночасье взмыла в воздух, окутывая помещение густым, белым туманом. Жутковато, в общем… И это мы еще были готовы, к чему-то подобному. Представляю, как это выглядит снаружи. Реально, эпическая битва. Хотя, пару нюансов надо добавить.