Возрождение Дракона
Шрифт:
– Очень вкусно. Спасибо, хозяин, – услышал я шёпот у себя в голове.
Я вернулся из гаража, посвистывая под нос какую-то веселенькую мелодию из прошлой жизни, и застал Аню плачущей над какой-то газетёнкой из разряда жёлтой прессы.
– Что стряслось? – приземлился я на ближайшее соседнее кресло. – Умер кто?
– Да вот, кто-то написал идиотскую статью. О подпольном публичном доме. И налепил на какую-то проститутку моё лицо. Сволочи! Убью того, кто это сделал!
–
Опять, ты, рыбёхин?! Ну, держись. Час твой пробил.
Прохор узнал адрес этого фотографа, с которым уже не только я жаждал побеседовать. Анюта поехала, естественно, вместе со мной.
Прибыв к нужному дому, мы подошли к воротам. Я постучал кулаком в кованую створку. Сильно так, раз пять.
– Ккто там? – раздался тихий голос.
– Открывай, Рыбкин! Поговорить надо! Есть ещё срочный заказ! – как можно более хамовито прогундосил я. Отчего даже Аня прыснула тихо в ладонь, что уж говорить о хихикающей Искре.
– Щас, секунду! – промямлили в ответ.
А следом мы услышали звук отпираемых замков и отодвигаемых засовов. Да уж, ты даже своей тени видно боишься, Рыбкин.
Как только появился просвет в двери, я толкнул её, и мы с Аней зашли в просторный двор.
– Не беспокойтесь, – я поднял ладонь, успокаивая испуганную служанку, что волей случая оказалась рядом. – Всё хорошо. Мы только поговорим с вашим хозяином… наверное.
А затем перевёл взгляд на низенького прыщавого парня, закутавшегося в домашний бордовый халат. На ногах белые тапочки. Он хлопал глазами и вообще не понимал, что происходит.
– Ну привет, Рыбкин – хищно улыбнулся я. – Может, пригласишь?
– Ккто вы такие? – прыщавый паренёк не слишком был гостеприимным.
– Мы – бюро добрых услуг, – ответил я. – К нам обращаются люди за помощью. Например, как сейчас – наказать одного ублюдка, который портит жизнь уважаемым людям.
– Вообще н-ничего неппо… – вытаращил он глаза.
– Короче, Рыбкин, давай пройдём в дом, и я тебе всё расскажу. Р-рыбкин, – чем больше я произносил его фамилию, тем чаще он моргал и бледнел. Но всё ещё держался молодцом.
– Не-нельзя в дом, – фотограф заупрямился.
А теперь тем более мне захотелось попасть туда. Что эта рыбка скрывает в своей норке?
– А мы всё равно пройдём. Важные разговоры всегда проводятся в помещениях, – шёл я вперёд, не обращая внимания на попытки паренька остановить нас. Аня немного отстала, рассматривая цветочки на клумбах и всевозможных деревянных истуканов с изображениями различных монстров изнанки.
Наконец, мы зашли в просто огромную прихожую. И теперь я понимал, почему Рыбкин не пускал нас домой.
По центру большая многоспальная кровать, на ней густо накрашенная жгучая
– Рыбкин, ну, удивил, чертяка! Так вот ты как проводишь творческие будни! – воскликнул я. – Тогда лучше и правда – на улице.
Мы устроились в беседке в летнем саду. Довольно уютно здесь. Да плодовых деревьев много. Какой-то прудик в стороне.
Я повернул голову к прячущему стыдливый взгляд прыщавому фотографу:
– Значит так, Р-рыбкин. Сразу к делу! Это ведь ты снимал? И вот это? – я бросил перед ним местную газету с фотографиями моего рудника, а рядом – сфабрикованное фото обнажённой «как бы Анюты».
– Ну да, моя работа.
– И текст писал?
– Точно, я это делал. Я почти всегда пишу тексты к своим фотоматериалам. Так вы не заказывать пришли?
– Мы сжигать тебя пришли, Р-рыбкин! – не выдержал я. – И мне кажется, что после того, как мы выйдем отсюда, не появится ни одной статьи под твоим авторством. Ясно излагаю?
– Да ккак вы смеете… В моём доме?! – начал приходить в себя фотограф, и встал со скамьи.
– Сядьте, пока я ещё добрый, – кивнул я ему на сиденье.
– Да что вы себе..?! – возмущённо выдохнул он.
– Я и есть Драконов, – ответил я этому уроду. – Рудник которого вы запечатлели на первой полосе. А здесь… ничего не узнаёте? – я кинул ему с фото из борделя.
Рыбкин сощурился, затем посмотрел на Аню. Затем побледнел ещё сильней.
– За такое на дуэль вызывают, знаете ли… – резюмировал я.
– Мне угрожали, – пискнул Рыбкин, резко осунувшись. – Со мной связались, когда я работал над следующей статьёй. Затащили в машину. Меня заставили. Угрожали моей семье. На следующий день с утра мы поехали на рудник. А по поводу этой девушки – ничего я не делал. Это подстава.
– Ань, ну что, он правду говорит? – повернулся я к блондинке.
Она внимательно смотрела на фотографа, её радужка горела зелёным:
– А если я выдам заказчиков? Что те сделают со мной? Уж точно разрежут на куски как и обещали… и как бы по этой девке отмазаться, – усмехнулась Аня. – Вот это он и думает. Слово в слово.
Рыбкин побледнел ещё сильней.
– Ты солгал мне! – крикнул я. – Знаешь, что с такими делает один мой хороший знакомый?
Это, если что, я про себя сказал. Не буду же я так откровенно палиться, что попаданец.
– Ннет, – тот побледнел и начал дёргаться. – Что?
– Память всю выжигает со всеми нервными окончаниями! И это точно пострашнее, чем та лёгкая смерть, которую тебе обещали! Ходить всю оставшуюся жизнь овощем. Пускать слюни, доживая свой век… Кстати, могу познакомить.