Возрождение, или Граната в руках обезьяны

Биратко Василий Федорович

– Послушайте, чего ломаем головы? Мы же все равно собирались к телеге прикручивать бревна, чтобы она не тонула с грузом, вот вторым рейсом и Спаса перевезем, – предложил я.

– На телегу он не влезет, еще разломает своим весом, построим для него отдельный плот, – сказал Зверобой.

Светало. Всю ночь, да и сейчас, лило не переставая, мелкий, противный дождь. Зазвенела пила, и к обеду повозка и плот были на воде. Вначале привязали к телеге веревку, нарастили проволокой, чтобы хватило на тот берег. Все четверо дружно вошли в воду, до толкали до глубины, сбросили большой камень (заякорились) и, оставив меня, поплыли на тот берег, прихватив

конец веревки. Когда доплыли, я обрезал якорь и ушел на берег до Спаса. Воинам пришлось добре приналечь, чтобы дотянуть до берега телегу. Спас ревел на берегу, прощаясь с нами, но увидел мое возвращение, протрубил клич победы. Ребята вернулись с веревкой, привязали к плоту, но Спас отказывался ступать на него. Долго уговаривали и хлебом, и солью, ни в какую.

– Давай оставим и медленно пойдем в воду, – предложил Зверобой.

Пройдя шагов двадцать, зубр не выдержал, прыжком вскочил на плот.

– Ну наконец-то, его светлость Спаситель соизволил ступить на борт речного лайнера, – крикнул я.

Сразу потянули за веревку, я шел рядом с быком, удерживая плот от сноса течением, пока не добрались до критической отметки, то есть мне по шею.

Воины вышли на берег и налегли на канат. Вот и берег близко, но то ли вес не рассчитали, то ли узел развязался, бревна разошлись в разные стороны под необычным пассажиром, и он рухнул в воду, преодолев полпути глубокого места. Река уносила его от пологого берега, бык был слишком слаб, чтобы бороться с ней.

– Я говорил, что надо еще одну за рога привязать, – крикнул Донжуан на бегу. – Да держите вы конец веревки от плота!

По берегу догнал привязанное бревно от плота, плывущее по течению, и прыгнул в воду, отвязал веревку, доплыл до Спаса и набросил ее на рога.

Зверобой первый подхватил веревку, но только смог лишь немного притормозить заплыв, подоспел и Следопыт. Мы с Донжуаном плыли рядом, поддерживая морду над водой, которая все норовила уйти под воду своими ноздрями, когда на берегу делали очередной рывок. Это не всегда удавалось, и я просто зажимал их. Пока нас придерживали с берега, течение само помогло прибить компанию к нему. Зубр лежал весь в воде, положив мне голову на колени, только по шею мы смогли его вытянуть. Пролежав довольно долго, Спас на передних коленках выполз из воды.

– Я тебя никому не дам в обиду, – гладя ему морду, сказал я.

Поддерживая разговор, зубр протрубил прямо мне в ухо.

На своем берегу решили задержаться на денек. Время прибытия мы опережали, назад шли, срезая повороты. Знали, где завалы и овраги, а где и болото. Еще благодаря Спасу, который до сих пор вез нас резвой трусцой. Дождь портил весь отдых, только нашему гиганту нипочем, поднявшись на ноги, он бродил вдоль берега, наедая бока. Следопыт ушел разведать дорогу попрямей, а Зверобой и Донжуан пристрелили лося, нашего, наших лесов. По такому случаю остались еще на другой день, залечивать раны.

Дальше дорога выдалась спокойная, родные леса нас оберегали, в селение прибыли к вечеру. Донжуан, как обычно, любил помпезность, которая сама собой рождалась у него в голове. Уговорил меня въехать в деревню верхом на зубре.

– Как на древней картинке, человек на лихом скакуне.

– Только скакун еле ноги тащит.

– Загнать рог в одно место сил у него еще хватит.

– Жаль, мази больше нет, а старая немного смылась.

– Вот еще шкуру подвязать.

– Да-да, еще соли и воды, вот компания была бы, Спас разноцветный, в трусах, на рогах Рыжик, мы в дерьме.

– Но синий твой зад никаким дерьмом не замажешь.

– Уже все прошло.

Так, подняв настроение, мы въезжали в село. Спас не сопротивлялся, спокойно разрешил посидеть на спине (чего только он уже не увидел, связавшись с нами). Следопыт шел впереди, я верхом, на повозке, водрузив на вершину металлолома колоду, восседал Донжуан, подняв над головой клинок, замыкал процессию Зверобой. На крики детворы собралось все село. Впереди стояли Светлич и Мастер Сталь.

– Я знал, что поход пойдет на пользу, – причмокивая языком от восторга, сказал старейшина. – Мастер Сталь, распорядитесь отправить гонцов к соседям, пусть все придут. Я думаю, здесь есть что посмотреть, да и послушать.

– Да, без пира не обойтись, небось, и брага уже хороша нового урожая, – с огоньком в глазах добавил дед.

Дома

После радостной встречи нас оставили в покое, дали время отоспаться. Назавтра солнце стояло уже высоко, как ударили в медный колокол (найденный в той пещере, где и книга), звон был веселым и радостным. Вскочив на ноги еще в полудреме, на ходу натянув штаны, я кинулся на площадь. Это пришло соседнее племя. Когда гонец рассказал о возвращении туристов и о приглашении на пир, то никто уже не хотел ждать утра, они шли всю ночь. И вот к обеду весь честной народ всего (ну почти всего) человечества собрался на деревенской площади. Все хотели посмотреть своими глазами на ручного «боевого» зубра, на дары, привезенные с далекого Севера.

Собрались все, и стар, и млад, это был настоящий поселок! Все подходили к повозке, тыкали пальцем в соль и, зажмурив глаза, смаковали от удовольствия, некоторые от жадности сыпали пригоршни в рот, затем плевались и бежали к корыту с водой.

– Возьмите себе по горсти, остальное разделим потом, – объявил Светлич.

Одна женщина, чтобы взять побольше, тайком засыпала себе в трусы, вот хохма была. Задрав юбку, со спущенными трусами она обтирала соль, поплевывая на руки, но, не выдержав адской муки, с криком побежала и с размаху села в корыто с водой, раздавив его внушительным задом, после она скрылась по тропе в направлении криницы.

Но больше всего всех поражал наш богатырь – Спас. Он гордо прохаживался по площади, все уступали ему дорогу. Чинно подошел к телеге, Донжуан набрал пригоршни соли и протянул быку, но не дожидаясь, пока тот слижет, приложил ее к ноздрям. Спас громко чихнул, затем, поднявшись на задние ноги, издал боевой рев. Вся площадь в мгновенье опустела, люди, толкаясь, бежали кто куда, только мы вчетвером заливались смехом. Спас наклонил голову и пошел на Донжуана, а ему только и надо было это, ступив ногой меж рогов, взбежал на хребет. Бык яростно крутанулся на месте и замер, оглядевшись вокруг и не видя толпы, прерывисто замычал в такт нашему ржанию.

К вечеру праздник был в разгаре, костры горели повсюду, на которых жарилось мясо, посыпанное солью. Брага текла рекой, соседние племена, хоть и торопились к нам, но про нее не забыли. Было принесено большое количество курдюков из бычьих желудков, да и мяса несли, кто сколько имел, ведь прокормить такую ораву пару дней как минимум чего стоит. Домашней скотины никто не имел, спешить назад не надо, так что, бывало, гуляли неделю напролет, пока воины, протрезвев, не уходили за новой добычей.