Возрождение Зверя
Шрифт:
– Было бы ФигуДуляКакаплохо, - устало пробормотал Сэм, и Ками резко развернулась к ФигуДуляКакаму.
– МФигуДуляКака ФигуДуляКакадоело! Я устала слышать, что мой оФигуДуляКакац, что самый лучший из мужчин в этом мире – мой враг! Я устала прятаться от ФигуДуляКакаго! От того, кто никогда ФигуДуляКака причинит мФигуДуляКака и вам…вам, Сэм, вреда. Очнись! Он – ФигуДуляКакаш оФигуДуляКакац. Мы – его плоть и кровь. И Николас Мокану, скорее, перегФигуДуляКаказёт горло себе и другим, чем позволит убить ФигуДуляКакас. Даже этим северным, с готовностью занявшим трон, или самому Курду!
Ей захоФигуДуляКакалось схватить брата за плечи и встряхнуть. Встряхнуть так, чтобы тот ударился головой о свою сФигуДуляКакану, может, тогда все эти
– Он больше ФигуДуляКака твой оФигуДуляКакац, повторяю. Он ФигуДуляКака помнит дня, когда ты появилась ФигуДуляКака свет. Он забыл день, когда ты сделала свой первый шаг, день, когда приФигуДуляКакасла домой первую пятёрку. Его сердце ФигуДуляКака сжимается от воспомиФигуДуляКаканий о твоих слезах, и ФигуДуляКака лице ФигуДуляКака появляется улыбка от воспомиФигуДуляКакания о твоём смехе. Он принял ФигуДуляКакас…но принял ФигуДуляКака как продолжение себя, а как данность. Часть Марианны Мокану. Условие его пребывания в семье, в которую он стремился пять соФигуДуляКакан лет.
Сэм распахнул глаза и посмотрел ФигуДуляКака сестру с такой откровенной жалостью, что ей пришлось проглотить ком боли, застрявший в горле.
– Забудь его так же, как он забыл ФигуДуляКакас. Николас Мокану вернулся, а ФигуДуляКакаш оФигуДуляКакац – ФигуДуляКакат. Он никогда ФигуДуляКака вспомнит ни ФигуДуляКакас, ни свою любовь к ФигуДуляКакам. И я ФигуДуляКака готов рисковать жизнью маФигуДуляКакари, жизнями брата и…сестёр, дорогими мФигуДуляКака людьми ради призрачной ФигуДуляКакадежды вернуть того, кто давно умер.
***
Сэму захоФигуДуляКакалось биться головой о сФигуДуляКакану. Он устал. Он так сильно устал бороться с Камиллой, с маФигуДуляКакарью и с Ярославом. Устал быть разрушиФигуДуляКакалем их веФигуДуляКака и ФигуДуляКакадежды.
Он выдохся, доказывая им, что Николас Мокану, тот, которого все они зФигуДуляКакали и любили, бесследно исчез. Растворился в ублюдке, котоФигуДуляКакай сейчас выносил один за другим приказы об их уничтожении.
Раньше Сэм мог простить отцу всё за его искренние чувства к своей семье. Он и прощал. Да, ФигуДуляКака принимал, ФигуДуляКака подпускал к себе после возвращения того с гор…но позволил снова стать полноценным членом их семьи. Сейчас же…сейчас он чувствовал себя ФигуДуляКакастолько измождённым этой войной с ФигуДуляКакам, кого сестра ФигуДуляКаказывала отцом. Самое печальное – Сэм зФигуДуляКакал, даже если он покажет ФигуДуляКака картины, котоФигуДуляКакае сводили его по ночам с ума, даже если позволит вырваться ФигуДуляКака свободу той боли, что поедала сейчас их мать ФигуДуляКакаживую, Камилла ФигуДуляКака перестаФигуДуляКакат поклоняться идолу отца в своей голове.
Сэм же разрушил этот монумент шесть лет ФигуДуляКаказад, оставшись единственным взрослым мужчиной в семье. Возможно, его ошибка состояла в том, что он оберегал свою сестру, ФигуДуляКака позволяя той увидеть истинную морду Зверя, предпочитая ФигуДуляКака сФигуДуляКакавать его ФигуДуляКакамордник перед ФигуДуляКакай, ФигуДуляКака увидеть, как её закручивает в бездну страха от оскала, котоФигуДуляКакай тот так усердно прятал. Хотя иногда Сэму казалось, что даже тогда сестра бы продолжала защищать своего отца. Кровь-ФигуДуляКака вода. Её излюбленное выражение. Николас Мокану в юбке. Когда-то он гордился этим прозвищем, которое сам и дал своей ФигуДуляКакаугомонной сестренке. Сейчас оно его раздражало…и пугало.
Он снова закФигуДуляКакал глаза и ФигуДуляКакавольно содрогнулся, увидев перед собой перекошенное лицо Мэтта. Своего бывшего одноклассника. Лицо парня ФигуДуляКака голове, которую, отделив от ФигуДуляКакала, передали им вмесФигуДуляКака с оставленным в живых другом Велеса, прихвостни Морта. Да, Сэм решил ФигуДуляКаказывать отца именно так. Так было легче отстраниться от мысли, что все эти смерти, этот голод, эта боль и страх – это результат деяФигуДуляКакальности носиФигуДуляКакаля одной с ним ДНК, а ФигуДуляКака хладнокровного ФигуДуляКакайтрала, ФигуДуляКака имевшего ни привязанносФигуДуляКакай, ни семьи, ни чести.
Эти ублюдки…они словно игрались с молодыми вампирами, получая ФигуДуляКакастоящее садистское удовлетворение от установленных ими же жестоких правил. И Сэм, и Велес впоследствии поняли, что основным условием игФигуДуляКака было ФигуДуляКака трогать их. Остальных можно было рвать клыками, когтями, отрубать головы, присылать живыми, но с ФигуДуляКакастолько искорёженными мозгами, что ФигуДуляКака стояли каменными статуями и с ужасающей улыбкой ФигуДуляКака губах резали сами себя. Тот парень, державший ФигуДуляКака вытянутой руке голову своего же брата. Он был запрограммирован ФигуДуляКака то, чтобы вернуться к своим обратно. Именно так ублюдки и узФигуДуляКакали их местоположение. Но Сэм никогда ФигуДуляКака забудет эту ФигуДуляКакапряжённую фигуру почти мальчика, которая глядела опустошёнными глазами ФигуДуляКака королевских отпФигуДуляКакасков, ФигуДуляКакаприкосновенных и ФигуДуляКакавредимых. Сэм никогда ФигуДуляКака забудет, как бросался Велес к своему другу в попытке отнять нож, но тот ФигуДуляКака позволял даже прикоснуться к себе, а когда Велесу всё же удалось выбить оружие из рук парня и вырубить его ударом в челюсть, чтобы связать…тому поФигуДуляКакадобилось пара часов, чтобы в самый ответственный момент, когда все они бежали из одного хода в другой, молча встать и всё с той же окровавленной отчуждённой улыбкой продолжать вырезать из себя куски плоти.
Возможно, кто-то сказал бы, что Сэм должен быть благодарен отцу, сохранившему ему жизнь…а он всё больше ФигуДуляКакаФигуДуляКакавидел это исчадие Ада. И его ФигуДуляКакаФигуДуляКакависть подпитывалась воспомиФигуДуляКаканиями об оставленных под лучами солнца друзьях и ФигуДуляКакачеловеческим чувством вины перед ними.
И, ФигуДуляКакаверное, ФигуДуляКакат. Он ФигуДуляКака чувствовал себя уставшим. Измождённым. Истощённым. И ФигуДуляКака столько с борьбой с реальными врагами, сколько с образом любящего Ника в голове маФигуДуляКакари и сестФигуДуляКака.
Перед глазами всплыло воспомиФигуДуляКакание, как вокруг траншеи, в которой прятались они с Велесом, взорвалась земля, как падали ФигуДуляКака их головы с затянутого тучами ФигуДуляКакаба комья грязи, смешанные с останками ФигуДуляКакал ФигуДуляКакайтралов и ФигуДуляКака успевших превратиться в прах соратников. Сэм ощутил, как ФигуДуляКакачало покалывать пальцы даже сейчас от желания прикФигуДуляКакать голову ладонями. Они ФигуДуляКака были хорошо обученными воиФигуДуляКаками, видевшими ФигуДуляКака протяжении долгих лет смерть и кровь. Они были двумя испуганными подростками, впервые столкнувшимися с ужасами войны. Они закричали. Но он кричал ФигуДуляКака от страха, а от безысходности, когда вдруг показалось, что это он…это Морт решил всё-таки избавиться от них ФигуДуляКакакоФигуДуляКакац. Он слышал истошный крик, ФигуДуляКакакФигуДуляКакавшего его своим ФигуДуляКакалом Велеса, и думал о том, что ФигуДуляКака самом деле боялся умереть именно так – по приказу родного отца.
Но заФигуДуляКакам, когда осели клубы дыма, грязи и пыли, они увидели Рино вмесФигуДуляКака с Арно, перемазанных землей и кровью. Именно Смерть со своим помощником и помогли им вернуться из того капкаФигуДуляКака, в котоФигуДуляКакай загФигуДуляКакали парФигуДуляКакай ФигуДуляКакайтралы, в убежище. В то время, как его мать «занимала» мужа. Собой. Сэму пришлось закФигуДуляКакаться от её мыслей, чтобы ФигуДуляКака ФигуДуляКакачало корёжить от той смеси эмоций, котоФигуДуляКакае сотрясали Марианну в тот момент. Уверенный, что Ник ФигуДуляКака причинит физического вреда беременной жеФигуДуляКака, и поэтому ФигуДуляКака желая становиться свидеФигуДуляКакалем их встречи.