Возрождение
Шрифт:
– Нет, не сделаешь, – уверенно заявила Лера, – ты не такой зверь. Кстати, Хагра говорит, что она в принципе согласна на переезд, потому что чувствует вину и потому, что ей скорее хочется ощутить… хм… В общем, мужика она хочет, рожать хочет, жить хочет. А не отсиживаться на задворках разума.
– И не жалко ей, что потеряет псионические способности? – усмехнулся Слава.
– Говорит, жалко. Но что поделаешь? Говорит, пусть это тело будет ее подарком мне.
– Ну хорошо. Вот только где взять это самое тело…
– Давай ты с ней поговоришь, Слав? – подмигнула Лера. – И это… пожалуйста… она хочет мужчину, давно уже – полноценно, а не украдкой, воруя
– Покупаете? Ладно, я согласен, – усмехнулся Слава. – Пусть вылезает из своей норы.
– Привет, Слав… – Девушка облегченно вздохнула и на глазах ее кожа стала смуглой и потемнела, а глаза сделались карими. – Ничего, если я в своем обычном виде?
– Ты потом есть захочешь, как зверина? После трансформации. Могла бы и в Лерином виде остаться…
– Мне хотелось, чтобы ты видел меня в моем облике… меня это возбуждает. – Хагра смутилась и слегка покраснела. – Слав, я согласна на переселение. Скажи, это не опасно? Гарантируешь, что все пройдет нормально?
– Знаешь… я вроде бы все предусмотрел, все это я уже делал, но гарантия… Где они, эти гарантии? Честно тебе говорю: я уверен, что получится, однако иногда в голову лезет – а вдруг? Но у тебя есть другие варианты? Впрочем, да – выселить из тебя Леру. Но мы уже это, кажется, обсуждали…
– Да, обсуждали. Что же, беру риск на себя, раз так получилось… а ты сможешь новое тело усовершенствовать? Придать какие-то новые свойства? Силу, быстроту, еще чего-нибудь – может, и псионические свойства?
– Силу и быстроту – запросто. Но вот насчет псионических… не уверен. Послушай, мы так разговариваем, будто тело для тебя у нас уже есть и лишь осталось его взять. Не рано ли? Или у тебя имеются свои соображения по этому поводу? Хагра, прекрати – ты меня отвлекаешь… успеешь еще. – Слава с усмешкой убрал руку Хагры со своего бедра и отодвинулся от нее сантиметров на двадцать. Но нет – рука Хагры, будто была безразмерной, снова начала совершать свое восхождение по бедру Славы к предмету вожделения. Все-таки в свойствах метаморфа есть свои преимущества… Например, можно удлинить руку. Она по ощущениям ничем не отличается от обычной женской руки, ласкающей мужчину там, где надо… вот только длиннее на полметра. Но, если закрыть глаза, это совсем не заметно. И очень даже приятно…
– Запросто!
Настроение Хагры было безмятежным, как будто не она сейчас на ощупь изучает анатомию мужчины, лежащего возле себя. – Берем преступницу и изгоняем из нее разум.
– Какую преступницу? – Голос Славы был слегка хрипловат. Он никак не мог сосредоточиться под сексуальным напором партнерши.
– Ну какую преступницу… везде в кланах есть преступницы, совершившие что-то такое, что карается смертью. При мне казнили одну воительницу, убившую свою подругу при дележке награбленного. Потом еще была одна психопатка, убившая по пьянке двух своих подруг – ей привиделось, что те хотят на нее напасть. А они не то что напасть – отпасть бы не смогли. Пьяные в хлам. А одна сестру убила, чтобы ей достался материн дом. В общем, в каждом клане время о времени что-то случается, и провинившимся отрубают голову. Потом закапывают на берегу реки.
– Почему на берегу реки? – спросил Слава, блуждая мыслями где-то далеко-далеко.
Хагра помолчала, будучи занятой, затем подняла голову от бедер партнера и, облизнув
– Потому, что даже ребенку известно: текучая вода уносит грехи этих преступниц в океан, где они и растворяются во множестве чужих грехов. И если много купаться в океане, можно получить на себя чужой грех и оказаться… Ох, как хорошо! Все-таки тебе нет равных ни в чем! А уж в постели – точно! – Хагра уже сидела на Славе, запрокинув голову и полуприкрыв глаза, тихо постанывая и тяжело дыша…
– Пятый клан уже! И все тебе ничего не нравится! – Слава посмотрел на приближающиеся внизу строения, на стену с бегающими по ней стражницами, на окрестные клочки полей и совершил вираж, целясь к дому Главы, как всегда угадываемому по размерам и посту стражниц возле него.
– Я что, виновата, если они какие-то уродки? – отчаянно крикнула Хагра, держась за Славу и пытаясь укрыться за его спиной от ветра, выбивающего из глаз слезы. – Нет, ну, сам подумай – одна какая-то кривоногая, другая – косоглазая, у третьей зубы гнилые! Мне что теперь – уродкой до конца жизни ходить, что ли? Я вообще-то всю жизнь красавицей была, мне бабы постоянно предлагали с ними в постель залезть. И мужчины всегда были рады со мной в постели оказаться. Нет уж, давай искать достойное тело!
Скутер поднял облачко пыли возле крыльца Главы. Стражницы, как и всегда, насторожились и воздели свои луки. Знакомая картина.
– Эй, вы! – крикнул Слава, с отвращением глядя на направленные на него наконечники стрел. – Главу давайте сюда! И опустите луки!
Луки, как и всегда, не опустили, но Глава появилась быстро, как чертик из коробочки. Слава ее не знал, но вот она его знала – это точно. Глава недовольно поморщилась и спросила:
– Что нужно от нас, Слава? – Все вокруг вздохнули, будто охнули, стражницы зашептались, а Слава улыбнулся: слава бежит быстрее Славы. Уже только совсем глупый не знал о некоем мужчине-Мудром, который переворачивает устои нынешнего общества. И ведь как информация расходится – не подумаешь даже, что она может так быстро идти от города к городу. Видимо, помогают купчихи, разнося новости по всему миру, да и прошлая Ярмарка поспособствовала…
– Скажи, у вас есть воительницы, приговоренные к смерти?
– А зачем тебе? – удивленно подняв брови, спросила Глава, и женщины вокруг тихо загалдели. Что может делать странный Мудрый с приговоренными? Наверное, какие-то свои изуверские ритуалы – питье крови, поедание глаз и совокупление с мертвой для напущения проклятия на клан. Не зря же трупы стараются сжигать, чтобы они не достались демонам. А над трупами приговоренных пусть глумится – они это заслужили.
– Мне нужна одна заключенная для проведения своего обряда. Красивая заключенная. («Точно будет с мертвой совокупляться! Проклятый демон!» – зашептали в толпе).
Глава нахмурилась и с угрозой спросила:
– А если я откажусь выдать преступницу?
– Как это надоело, – тихо пробормотал Слава. – Только и делаю, что запугиваю! Взяла бы какую-нибудь бабенку, и все! Обстрогали бы потом это чучело…
Хагра фыркнула и сплюнула на дорогу.
Потом он громко заявил:
– Если ты не выдашь мне заключенную, я разнесу стену на длину пятидесяти метров, – и чуть «убавив звук», добавил: – Ну чего ты рожи строишь-то? Все равно башку отрубишь бабе, так какого черта выдрыгиваешься? Тебе не все равно, что я с ней сделаю? Да хоть плясать с собой заставлю. Утешься тем, что я казню ее мучительнее, чем если бы это сделала ты. Устраивает?