Возрождение
Шрифт:
— Нас настигнут, — продолжал тем временем Войтен, — и это неизбежно. Возможно, кому-то из моих сородичей удастся отыскать способ убивать ша-де-синн но, боюсь, нам это уже не поможет. Поэтому завтра вы меня покинете.
Фрейр снова попытался что-то сказать, и снова смешался под тяжёлым взглядом брата. Фрейя, как обычно, сохранила каменно-неподвижное выражение лица, Гэль вспыхнула, но от комментариев воздержалась. Ей, самой младшей из суашини Войтена, дозволялось многое… но лучше не перечить Хозяину, хотя бы до тех пор, пока он не изложит свой план целиком.
— Со мной останется только… — старик сделал паузу, оглядывая поредевшие ряды слуг, — только Туарр. Остальным я дам частицы моей крови. Ваша задача — распространить эти частицы среди жителей этого мира, желательно — среди разных народов. Выбирайте молодых
Он помолчал, словно ожидая возражений, затем продолжил.
— Если к тому времени, как моя кровь наберёт достаточную силу, ша-де-синн сгинут в веках, а суаши ещё будут существовать, отведите возрождённых к ним. Если же эти убийцы изведут мою расу под корень… а я предполагаю, что именно так и произойдёт, то вам самим придётся провести моих наследников к Ритуалу Посвящения. Так что, дети мои, слушайте приказ.
Все замерли. То, что сейчас произойдёт, в их отношениях с Войтеном было… ну не то чтобы редкостью, нет. Старик мог советоваться, мог высказывать пожелания — но время от времени отдавал и приказы. С его мнением можно было спорить — приказ же не обсуждался по определению. Всё, что сейчас будет сказано, станет для слуг более чем просто повелением хозяина. Это будет Цель, идти к которой слуги будут любыми доступными способами. Многие суаши с удовольствием отдавали приказы по самым незначительным поводам… Часто это шло во вред делу, со временем лишая слуг самой способности самостоятельно мыслить. Войтен считал это ошибкой, предпочитая преданность тупому подчинению. Но уговаривать там, где можно приказать, не любил и он. Да и не выйдет по-другому. Не уйдут ведь.
Он заговорил медленно, чётко выговаривая каждое слово, впечатывая приказы в разум слушателей в качестве основных, не подлежащих оспариванию директив.
— Ваша задача — найти возрождённых и обеспечить их выживание. Прячьтесь, если это поможет вам уцелеть. Принимайте бой, если не будет иного выхода или если тем, кого я вверяю вашей заботе, будет угрожать опасность. Но если поймёте, что защитить носителя крови суаши невозможно — отступайте и ждите другой возможности выполнить задание. Заключайте союзы с теми, кто может оказать помощь. Рвите союзы, если в них отпадёт нужда. До тех пор, пока хоть один из возрождённых не пройдёт Ритуал Посвящения, вы вольны принимать любые решения, способствующие исполнению моего приказа. После — служите возрождённым суаши так, как служили бы мне. Такова моя воля.
Последнее слово прозвучало и наступила долгая тишина. Слуги усваивали полученную директиву.
— Тавр, ты не потерял игломёт? — теперь Войтен говорил обычным тоном.
Лидер телохранителей фыркнул, словно предположение о том, что генетически созданный воин способен потерять оружие, являлась неудачной шуткой.
Увы, это было не так. Сражаясь и проигрывая, теряя товарищей и отыскивая спасение в бегстве, многие из суашини лишились вооружения. Из последней схватки Фрейр вообще вышел с голыми руками, сумев остановить охотника шан-де-синн, попросту свернув тому шею. Жаль только, что таким образом убить противника было невозможно… да и никаким иным, известным суашини способом, тоже.
Тавр расстегнул сжимающий запястье массивный браслет и протянул оружие хозяину. Суаши не слишком жаловали механические приспособления, больше полагаясь на боевую магию, но устроенный безжалостными врагами геноцид заставил искать новые способы борьбы. Пока — весьма малоэффективные. Пятьсот игл, толщиной около десятой доли миллиметра и длиной в сантиметр, таили в себе сильнейший яд, действовавший мгновенно на любое известное суаши живое существо. Почти на любое… и вся проблема заключалась именно в этом «почти». Убийц, поставивших себе задачу уничтожить Властелинов Пути, как иногда выспренно называли себя суаши, этими иглами можно было только остановить. На время. Потом они возвращались — с ещё большей злобой, с ещё большей ненавистью… и, как ни печально, с ещё более
Войтен коснулся выступа на браслете. Крошечный, с ноготь, дисплей высветил несколько значков.
Два десятка игл… каждой достаточно, чтобы уложить крупного зверя. Всех вместе не хватит даже на то, чтобы отбиться от сравнительно небольшого отряда, скажем, местных воинов, чьи тела укрыты архаичными куртками с нашитыми бронзовыми или медными бляхами. Металл, а в иных случаях и толстая просоленная кожа служили почти непреодолимым препятствием для очень прочных и острых, но лёгких шипов.
— Гэль, Фрейя, нам предстоит много работы, — Войтен осторожно, словно величайшую ценность, положил браслет на плоский камень. — Тавр, Фрейр, обеспечьте охрану. Таэрра, Туарр, ваша задача — добыть еду. После репликации нам понадобится много еды.
Таэрра коротко кивнула и тут же начала трансформацию. Линии её тела потекли, стремительно изменяясь, становясь тоньше и изящней, в то время как высвободившаяся мышечная масса переместилась в плечи, формируя мощные крылья. Несмотря на дарованную им возможность полёта, мало кто из гарпий получал от этого процесса удовольствие, слишком много сил приходилось затрачивать на то, чтобы подняться над землей. Но для охоты в этих местах, где лесов было немного, зато хватало лугов и, как следствие, травоядной добычи, крылья подходили больше, чем быстрые ноги. Закончив преображение и щёлкнув длинными бритвенно-острыми когтями, химера взмыла в непроглядно-тёмное небо, в мгновение ока затерявшись среди звёзд. Только чуть слышный визг, находящийся почти за гранью слышимости, пронёсся над землей. Изменившиеся органы слуха гарпии позволяли ей улавливать отражение звука от твёрдых предметов и, благодаря этому, более или менее сносно ориентироваться в полной темноте. Правда, окружающим этот визг удовольствия не доставлял. У всех тут же заныли зубы, Войтен поморщился, Тавр пробормотал что-то насчет «летучей стервы». Гарпия прекрасно знала о том, что временами изрядно раздражает лидера суашини… и ей это нравилось.
Её напарник, последний «кровавый охотник» из созданного Войтеном выводка, обошёлся без подобных театральных эффектов. Он просто растворился в темноте — только что, вроде бы, стоял у невысокого дерева, и нет его. В отличие от гарпий, «кровавые охотники» обнаруживали потенциальных жертв по выделению тепла. Поначалу это давало им известные преимущества в стычках с ша-де-синн… а потом, как это бывало часто, преимущество обернулось недостатком. Убийцы научились маскироваться — и часто химера замечала врага слишком поздно, когда ни скорость реакции, ни выдающаяся физическая сила (Туарр без труда мог бы раскидать пятерых таких, как Тавр) уже не могли гарантировать победу. Ко всему прочему, при выращивании Туарра и других ему подобных из выводка, Войтен допустил пару ошибок — его создание, во-первых, весьма плохо переносило пребывание под прямыми лучами солнца и, во-вторых, не могло усваивать никакую пищу, за исключением прямой выкачки энергии из гемоглобина.
Тавр не слишком любил гарпию, это верно, но, в сравнении с кровососами, крылатая тварь казалась вполне милым созданием.
— Будете подпитывать меня энергией, — кивнул Войтен девушкам. — И учитесь, кто знает, когда понадобится.
Редко случается, что маг, достигший значительных успехов в одном из направлений применения силы, сумеет столь же далеко продвинуться и в других. Способности, в известной степени, определялись генами, но умение уверенено управлять магическими потоками требовало многолетней практики, изучение «всего и сразу» (даже из перечня генетически доступного) приводило, как правило, к тому, что маг, толком не определившийся с приоритетами, так до конца жизни и оставался посредственностью, нахватавшись понемногу ото всего, но не освоивший ни одного умения в достаточной степени. Здравомыслящие соотечественники Войтена предпочитали совершенствоваться в одном, максимум, в двух направлениях, и сам старик не стал исключением.