Возрожденный Дракон
Шрифт:
Мгла стала темнеть, и они с волком шли уже сквозь черную, как деготь, тьму. Перрин прикоснулся к носу, но руки своей не увидел. Закрыв на мгновение глаза, юноша не смог уловить никакой разницы. Он по-прежнему не слышал никаких звуков. Его рука ощущала жесткую шерсть Прыгуна, но Перрин не был уверен, чувствует ли он что-нибудь под ногами.
Внезапно Прыгун застыл на месте, заставив остановиться и его. Он оглянулся… и тут же зажмурился, сразу ощутив разницу. Он почувствовал тошноту, сжавшую его желудок, но все же заставил себя открыть глаза и посмотреть вниз.
Того,
— Великий Повелитель, — пробормотал один из мужчин, — где я? — Он огляделся, вздрагивая при виде своего тысячекратного отражения, потом уставился перед собой. Остальные, еще более напуганные, теснились вокруг него. — О Великий Повелитель, я же спал в Тар Валоне. Я все еще сплю в Тар Валоне! Где же я? Я сошел с ума?
Некоторые из окруживших его мужчин носили богато украшенные шитьем одежды, другие — более простые одеяния, а некоторые, казалось, были голыми или только в белье.
— Я тоже сплю, — почти выкрикнул голый мужчина. — В Тире. Я помню, как лег спать с женой!
— И я на самом деле сплю в Иллиане, — сказал мужчина в красном с золотом, выглядевший потрясенным. — Я знаю, что на самом деле сплю, но этого не может быть. Я знаю, что действительно вижу сон, но это невозможно. Что же все-таки происходит. Великий Повелитель? Вы вправду явились ко мне?
Темноволосый человек, представший перед ними, был облачен в черное, с серебряными кружевами вокруг шеи и запястий. Время от времени он прикладывал руку к груди, будто она у него болела. Снизу идущий из ниоткуда бил свет, но этот человек, казалось, был окутан тенью. Тьма клубилась вокруг, словно ласкала его.
— Молчать! — Человек в черном говорил негромко, в ином нужды и не было. С этим словом, будто освобождая для него место, он поднял голову; его глаза и рот представляли собой дыры, просверленные в горящую яростным огнем кузницу, из них рвались пламя и огненное сияние.
И тогда Перрин узнал его. Ба'алзамон. Он пристально смотрел вниз на самого Ба'алзамона! Страх, подобно острым пикам, пронзил его. Хотелось убежать, но он не чувствовал ног. Прыгун придвинулся ближе. Перрин почувствовал под своей рукой плотный мех и сильно ухватился за пего. Хоть что-то было реальным. Как Перрин надеялся, более реальным, чем то, что он видел. Но он знал — и то и другое реально.
Мужчины, теснившиеся друг к другу, съежились.
— Вам были даны задания, — сказал Ба'алзамон, — некоторые из них вы выполнили. А при исполнении других потерпели неудачу. — То и дело его глаза и рот исчезали в пламени, и зеркала полыхали отраженным огнем. — Те, кто обречен на смерть, — должны умереть.
Человек закричал и мелко затрясся, как ударенная о наковальню пила. Он будто становился все более прозрачным, и его вопль истончался вместе с ним.
— Все вы видите сон, — сказал Ба'алзамон, — но все, происходящее во сне, — реально!
Кричащий был уже лишь сгустком тумана, имеющего очертания человека, его крик звучал все более отдаленно, а затем исчез и туман.
— Боюсь, он никогда не проснется. — Ба'алзамон засмеялся, его рот ревел пламенем. — Остальные больше не подведут меня. Убирайтесь! Проснитесь и будьте послушны!
Теперь пропали и остальные.
Какое-то время Ба'алзамон стоял один, затем внезапно появилась женщина, облаченная в белое с серебром.
Перрин был потрясен. Он не мог бы забыть такую красивую женщину. Это была женщина из его сна. Та самая, которая побуждала его добиваться славы.
Позади женщины появился резной серебряный трон, и она села, аккуратно расправив шелковые юбки.
— Ты свободно пользуешься тем, что принадлежит мне, — сказала она.
— Тем, что принадлежит тебе? — сказал Ба'алзамон. — Значит, ты объявляешь это своей собственностью? Ты разве больше не служишь Великому Повелителю Тьмы?
Тьма, окружавшая его, мгновенно сгустилась и, казалось, вот-вот закипит.
— Служу, — быстро сказала она. — Я долго служила Повелителю Сумерек. И за свою службу долго была в заточении, в бесконечном сне без сновидений. Только Серым Людям и Мурддраалам отказано в сновидениях. Даже троллоки видят сны. Сны всегда были моими. Я пользовалась ими и ходила в них. Наконец я снова свободна, и я буду пользоваться тем, что принадлежит мне.
— Тем, что принадлежит тебе, — сказал Ба'алзамон. Чернота, вихрящаяся вокруг него, как будто смеялась. — Ты всегда считала себя более великой, чем была на самом деле, Ланфир.
Это имя резануло слух Перрина остро отточенным ножом. Одна из Отрекшихся появлялась в его снах. Морейн была права: некоторые из них оказались на свободе.
Женщина в белом уже стояла, трон исчез.
— Я такая великая, какая есть. К чему привели твои планы? Больше трех тысяч лет нашептывания в уши и дергания за веревочки марионеток на тронах? Точно так же, как Айз Седай! — Она голосом вложила в это имя все свое презрение. — Три тысячи лет — и все же Льюс Тэрин снова разгуливает по миру, а эти Айз Седай едва не посадили его на привязь. Ты можешь контролировать его? Можешь ли ты направлять его поступки? Он был моим задолго до того, как та соломенноволосая девчонка, Илиена, увидела его! И он будет моим снова!