Возрожденный Дракон
Шрифт:
— А еще он тогда завел разговор о речных бандитах и ловушках. По-моему, тот корабль на ловушку совсем не походил, — продолжал объяснять Мэт.
Том с трудом увернулся от возка на высоких колесах, к которому поверх груды скарба, укрытой брезентом, была привязана клетка с двумя визжащими поросятами. При этом менестрель едва не перелетел через тележку, которую тянули мужчина и женщина.
— А ты готов свернуть со своего пути, чтобы прийти на помощь людям, да? Странно, как это я сразу не догадался.
— Я помогу любому, кто заплатит, — твердо сказал Мэт. — Только в сказках дураки что-то делают за просто так.
Две
— Купи им что-нибудь поесть. — Мэт кивнул в сторону детей и поспешил удалиться, прежде чем женщина обретет дар речи. И тут он поймал на себе пристальный взгляд Тома. — Ну, что ты смотришь? Монеты приходят легко, пока есть кому играть со мной в кости.
Том медленно кивнул, но Мэт не был уверен, что менестрель понял его правильно. Проклятие, детский плач действовал мне на нервы, только и всего. А глупый менестрель, верно, думает, что я стану раздавать золото каждому нищему, который мне повстречается. Вот дурак! Тут Мэт совсем запутался, так как подозревал, что последнее слово относилось не к Тому, а к нему самому.
Взяв себя в руки, он решил не вглядываться в лица встречных, пока наконец не заметил в конце причала того, кто интересовал его в данный момент больше всего. Лицо это принадлежало солдату, который направлял людей в город. На нем были красный мундир и кираса, но шлема он не носил. У солдата был облик много повидавшего седого ветерана, который красноречиво свидетельствовал, что он — опытный рубака, младший командир, военачальник десятка подчиненных, вряд ли больше. Сей воин напомнил Мэту Уно, хотя у него оба глаза были на месте. Судя по его утомленному виду, воин устал не меньше тех, кого он понукал.
— Проходи! — кричал солдат хриплым голосом. — Проклятье! Здесь стоить не положено! Пошевеливайтесь! В город идите, кому говорю!
Мэт остановился прямо перед солдатом и надел на лицо вежливую улыбку:
— Прошу прощения, капитан, вы не укажете, где я могу найти приличную гостиницу? И конюшню, где можно купить лошадей получше? Завтра нам предстоит долгий путь.
Солдат осмотрел собеседника сверху донизу, оглядел Тома и его плащ менестреля, после чего вновь окинул тяжелым взглядом Мэта:
— Капитан, говоришь? Ну, парень, тебе повезет почище самого Темного, если ухитришься сыскать себе местечко на ночь. Где-нибудь в сарае. Большая часть этой толпы спит под забором. А если отыщешь лошадь, которую еще не забили и не съели, то тебе уж точно придется торговать ее с боем, потому что ни один хозяин не захочет продать свою клячу.
— Есть лошадей? — с отвращением пробормотал Том. — Неужто на этом берегу и впрямь так плохо дело? Королева что, не присылает еды?
— Совсем плохо дело, менестрель. — Солдату явно хотелось сплюнуть. — Беженцы пересекают реку быстрее, чем мельницы перемалывают зерно в муку, быстрее, чем
Он снова напустился на людей, толпившихся на пристани, словно они и были виновниками всех проблем. Потом его тяжелый взгляд вновь остановился на Мэте.
— Ты занимаешь место, путник. Проходи. — Голос солдата сорвался в крик, предназначавшийся каждому, кто мог слышать. — Пошевеливайтесь! Проклятье! Здесь нельзя стоять! Двигайтесь! Давайте!
Мэт и Том присоединились к тонкому ручейку людей, телег и тачек, текущему к воротам в городской стене, в Арингилл.
Главные улицы города оказались запружены такими толпами, что под ногами невозможно было разглядеть плоские серые плиты, которыми были выложены мостовые. Казалось, людям некуда идти и они шагают в толчее безо всякой цели или удрученно стоят по обеим сторонам улицы. Немногие счастливчики, успевшие что-то сохранить от прежнего достатка, держали в опущенных руках нехитрые пожитки или отчаянно прижимали к груди самые дорогие сердцу вещи. На глаза Мэту попались трое мужчин, баюкающих в руках часы, и с дюжину или больше — с серебряными блюдами или кубками. Но женщины прижимали к груди детей. Стоголосый ропот наполнял воздух, создавая многозвучный тревожный фон заботы и беспокойства. Мэт проталкивался сквозь толпу, нахмурившись и выискивая по сторонам вывеску гостиницы или хотя бы намек на нее. Застройка города была беспорядочна — чередование дерева, камня, кирпича; бок о бок стояли дома, крытые черепицей, шифером, соломой.
— Это не похоже на Моргейз, — пробурчал Том себе под нос после долгого молчания, его кустистые брови устало опустились вниз, подобно белым стрелам, лохматыми остриями к носу.
— Что не похоже? — рассеянно спросил Мэт.
— Прекратить переправу. Отослать людей восвояси. Характер у нее, правда, резкий, как молния, но сердце мягкое и сочувствующее голодным и обездоленным, — отозвался Том, недоуменно качая головой.
И тут Мэт увидел вывеску, она гласила — «Речник», а под надписью был нарисован босой парень без рубашки, вытанцовывающий джигу. Туда-то Мэт и направился, наискось пересекая улицу и раздвигая толпу при помощи своего посоха.
— Ну а кому бы это быть, как не ей? Она, кто ж еще! Ладно, Том, забудь о Моргейз. До Кэймлина еще далеко. Давай-ка вначале посмотрим, сколько золота с нас запросят за кровать на одну ночь.
Большой зал «Речника» оказался так же забит людьми, как и улица. Услышав требования Мэта, хозяин гостиницы принялся хохотать так, что затряслись его многочисленные подбородки:
— Да мы всей семьей ютимся вчетвером на одной кровати. Если бы ко мне пришла родная мать, я и то не смог бы дать ей одеяло и место у огня.
— Как вы могли заметить, я — менестрель. — Голос Тома вызвал эхо даже в переполненном помещении. — Вне всяких сомнений, у вас найдется хотя бы пара соломенных тюфяков где-нибудь в углу в качестве платы за то, что я буду развлекать ваших постояльцев занимательными рассказами, фокусами, глотанием огня и жонглированием.
Хозяин расхохотался ему в лицо.
Когда Мэт выволакивал менестреля обратно на улицу, Том проворчал своим обычным тоном:
— Ты не дал мне даже заикнуться о конюшне. А я наверняка сумел бы выбить нам место хотя бы на сеновале.