Возвращается муж из командировки…
Шрифт:
Я пружинисто встал с дивана. Я понял, что готов к возвращению в работу. У меня не так уж и много времени, чтобы развозить сопли. Подумаешь, потусовался голый на чужом балконе. Подумаешь, мне чуть не откусил член здоровенный кот. Сейчас же все нормально. Я у себя дома, и член на месте. Правда, последнему ничего в ближайшее время не светит, ибо зарекомендовал себя с неблагонадежной стороны. Но работе-то это не только не мешает, а, скорее, наоборот, помогает. Я открыл игровой чат и написал: «Ну что, демоны, что без меня натворили?». А потом долго смотрел на тут же появившееся сообщение: «Отче, вспомните о своих годах.
Ну говнюки же. Говнюки!
Иду, никого не трогаю. Сколько историй начинается так же? И после этих слов непременно случается какой-то трэш. Вот и со мной так.
Иду, никого не трогаю. С работы иду, уставшая. В наушниках, естественно. По собственному двору иду, вон уже и мой подъезд виднеется. И в этот момент с ужасом чувствую, как меня что-то одновременно сильно и мягко подталкивает под ноги. Я теряю равновесие, взмахиваю руками, а оно продолжает толкать — и я падаю назад.
На что-то гладкое и большое. И все замирает.
Я выдернула из ушей беспроводные «капельки» и обернулась. Не резко — потому что вообще не понимала, что, мать вашу, происходит! И тут же поняла. Но не то, чтобы все.
В общем, меня, как куклу на свадебной машине, принял на капот какой-то темно-бордовый автомобиль. Красивый, блестящий. Я медленно, аккуратно, упираясь мгновенно вспотевшими ладонями в гладкую поверхность, сползла с капота, встала на трясущиеся ноги.
Господи, что это?! Он мне сигналил, а я не слышала?! Но это же не повод поддевать живого человека на капот! Да, я не получила никаких повреждений, удар — если это так можно назвать — был мягкий. Но зато инфаркт я чуть не выхватила — сердце до сих пор колотилось как сумасшедшее.
Темно-бордовая дверь медленно, как в фильме ужасов, открылась и из машины вышел… Егор.
Твою мать, ты оставишь меня в покое когда-нибудь или нет?!
А он, как ни в чем не бывало, подошел ко мне и протянул что-то. Я это «что-то» автоматически взяла. Оно оказалось бутылкой шампанского. Кажется, какого-то хорошего шампанского — впрочем, я в шампанском не слишком сильно разбираюсь, да и зрение у меня почему-то внезапно расфокусировалось.
— Это тебе, Леся. Спасибо еще раз за то, что ты меня выручила.
Я переводила взгляд с шампанского на человека и обратно. У него инстинкт самосохранения, похоже, напрочь отсутствует, да?
— Что? — нахмурил Егор бровь. Все же какие-то выводы из моего молчания он сделать смог. — Ты не любишь шампанское? Скажи, что ты любишь — куплю.
Я шумно выдохнула — а потом резко занесла руку с бутылкой над темно-бордовым капотом, на котором недавно сидела.
— А ты любишь шампанское? А твоя тачка?!
Я замахнулась — так, больше для вида, но реакция у Егора оказалась будь здоров. И бутылку он у меня молниеносно выхватил.
— Ладно-ладно, я понял! — он для надежности спрятал руку с бутылкой шампанского за спину. — Слушай, ну ты чего такая… злая?
Похоже, у него это любимая фраза.
— А ты, блядь, добрый! Ты меня сбил!
— Ты чего, Леся? — он и в самом деле выглядел ошарашенным. — Я же тебя аккуратно, нежненько.
Вот ровно те же самые слова говорил мне мой первый парень, засовывая руку в трусы!
— Ага, на полшишечки!
— Лесь! — Егор, в отличие от моего брата Славки, был явно не привыкшим
— Хочешь отблагодарить?! — подбоченилась я.
— Ну.
— Тогда исчезни из моей жизни — и больше не появляйся! Понял?
— Понял.
Спину скрутило внезапно и в первый раз в жизни. В ванной нагнулся за упавшим полотенцем, а разогнуться не смог. Так и стоял скрюченный и голый. Стоял и думал. В таком положении, оказывается, в голову приходят исключительно умные мысли. Например, о том, что это все явно следствие сидячего образа жизни, а на зал я теперь забил. Зря забил. Еще думал о том — запоздало, конечно, думал — что какую-нибудь гимнастику на полчаса можно и дома было делать, без тренажерного зала. Давал себе обещание, что буду эту гимнастику делать. И что стресс, наверное, тоже так может проявиться. А потом подумал о том, что если бы меня сейчас увидели мои дятлы — то уж они бы оторвались по полной программе над Отче. Эта мысль придала мне сил, и я, медленно вдыхая и выдыхая через нос, потихоньку разогнулся и доковылял до дивана в комнате. А там принялся писать Антону. Больше с таким вопросом мне обратиться было не к кому.
Антоха надо мной поржал для начала, и я его за это не осуждал. Почти. Поржать над ближним — дело святое. А потом Антон выдал мне телефон правильного доктора. Я созвонился — и тут мне повезло. Доктор согласился принять меня вотпрямщас. В смысле: «Вы через час подъехать сможете, Егор Юрьевич, у меня окно?» Егор Юрьевич сказал, что сможет, и пошел собирать себя и волю в кулак. Предварительно выпив таблетку обезболивающего. Ни хрена она не помогла, так-то. Я доехал на морально-волевых, но, надо сказать, управление машиной худо-бедно, но отвлекало. Правда, в правую ногу периодически простреливало из поясницы, но в эти моменты я себе говорил мысленно с противной глумливой интонацией: «Вот такая она, старость, Отче, вот такая». Помогало.
Доктор оказался крупногабаритным дядечкой с седыми висками, флегматичным голосом и убойным чувством юмора. Он под мои стоны и сопение покрутил меня в разные стороны, потом, аккуратно поправив профессорские очки, сказал, что, ежели я не возражаю, то он бы рекомендовал блокаду. Я не возражал. И спустя пятнадцать минут мне так полегчало, что я от восторга чуть не обоссался.
Но были в этой ситуации и новости другого характера. Во-первых, у доктора-спасителя оказались очень негуманные расценки за его услуги. Нет, я заплатил, как говорится, не торгуясь — вернувшаяся способность снова стать человеком прямоходящим была мне очень нужна и очень меня обрадовала. Но все же я был сейчас в таком положении, когда приходилось считать деньги. А я шикую — то рыжие замужние бабы в клубах, то блокада поясницы. Не жизнь — сказка!
Вторая новость заключалась в том, что одним уколом — точнее, одной серией уколов — дело не ограничится.
— Блокада, может быть, больше и не понадобится, — доктор что-то методично писал на листке бумаги. — А вот курс препаратов проставить просто необходимо.
— Где его ставить-то? — я аккуратно взял листок, исписанный какими-то, на мой взгляд, иероглифами. Я смог опознать только цифры. Арабские, ага.
— А где вам удобнее, — безмятежно отозвался доктор. — Можно у нас в клинике.