Возвращается муж из командировки…
Шрифт:
А у ее подъезда я Лесю поцеловал. Совсем не так, как целовал ее здесь в прошлый раз. И мне было совершенно плевать, если сверху на нас смотрит рыжая. Пусть кто угодно смотрит. Это моя Леся. Где и как хочу — так и целую. Если она не возражает. А она, конечно, не возражала.
Кефир мне, конечно, устроил дежурный скандал. Но очень быстро его прекратил. То ли унюхал что-то, то ли мое, я подозреваю, совершенно отсутствующее выражение лица с мечтательной улыбкой на что-то натолкнуло его хитрую рыжую голову. Поэтому, получив пропитание, кот демонстративно занялся именно им. А я потащилась на балкон. И там с замиранием сердца увидела на знакомом
Злая медсестра: Молодец, сам справился, без напоминаний.
Гагарин: Я заслужил поощрение!
Злая медсестра: Я подумаю!
Гагарин: Подумай. Время до завтра есть.
Злая медсестра: Ладно, пойду я спать. Пожелай мне спокойной ночи, Егор.
Я почему-то ждала в ответ какой-то двусмысленности вроде пожелания, наоборот, беспокойных снов. Но Егор в ответ прислал голосовое: «Спокойной ночи, Леся». Эти три слова я слушала на повторе, уже лежа на диване. И никак не могла прекратить. Даже Кефира утомила, и он демонстративно ушел спать в ванную — в моей крошечной квартире это единственное место, где можно спрятаться от слегка тронувшейся умом хозяйки.
И вовсе я умом не тронулась. Просто я теперь могла это вспоминать. Смаковать. Снова вспоминать. И снова смаковать. И все же констатировать один очевидный факт.
Мне впервые было так хорошо. Я впервые, на своей шкуре, так сказать, познала ранее спорный для меня постулат о том, что когда тебе по-настоящему хорошо в постели с мужчиной, то ты не помнишь, что именно происходило.
Вот я не помнила. Знаете, чтобы вот из серии: «Если делать так-то и так-то, то будет вот такой вот охренный результат». Нет. Никакого рецепта, чтобы снова это повторить, я не запомнила. Что-то глобальное помнила. Но очень немногое. И то — какими-то отрывками. Почему-то помнила про то, как Егор, ругнувшись сквозь зубы и перегнувшись так, что солнце подсветило шикарную рельефную спину, потянулся за презервативом. Но это я запомнила, потому что у меня бзик. Два бзика, если точнее — про гигиену и про безопасность. Еще помнила, что он меня трогал и целовал в том месте, где я… В общем, я очень нервно отношусь к прикосновениям в этой зоне. Ну, потому что к своим двадцати семи поняла, что ни хрена мужики не умеют там трогать, и все время делают не там и не так! Только ложные надежды приносят. Но не Егор. Я не знаю, что он делал. Не знаю, какой всплеск гормонов — вероятно! — я сообразила, что сейчас овуляция как раз, может, списать на нее… — ну, чтобы меня вот с первого раза и так унесло. Или дело в чем-то еще. Может, есть еще какой-то, как говорил герой любимого мультика моих племянников, «секретный ингредиент»
Я снова — черт его знает, в какой раз — вспомнила яркие темные глаза, взъерошенные русые волосы, сильные руки на моем теле — и так по всей цепочке, потом еще раза три прослушала голосовое сообщение Егора, дождалась разраженного «МАУ!» из ванной — и внезапно, наконец, заснула.
Проснулся я на удивление рано — с учетом того, что мы до трех часов ночи работали. Да, я вдруг с изумлением осознал, что отношусь к этому детскому саду как к работе. Да, эта работа не приносит мне пока никаких денег. Да, мне приходится иметь дело с очень молодыми ребятами, почти детьми. Но, черт возьми, у нас есть цель! Общая совместная цель.
Уже осталось не так много времени до старта чемпионата, и оно
Но это же не повод не уделить время своей девушке. Вот так вот внезапно. Со вчерашнего дня у меня есть девушка — несмотря на мое скромное финансовое положение. И букет хотя бы скромных ромашек я ей обязательно куплю.
Черт. Я романтик, оказывается. И с этой мыслью я пошел в душ.
Я в самом деле купил букет ромашек — каких-то сиреневых, раз уж сезон любимой Лесиной сирени закончился. Я шел с букетом ромашек и вспоминал нашу первую встречу.
— Я сирень люблю. Где сирень, поклонник?
И ведь не соврал же. И правда, поклонник. Ну, и не только поклонник.
Я посмотрел на часы. Леся уже точно проснулась, она вчера, в отличие от меня, спать легла вовремя, а не в три часа ночи. Главное, чтобы у нее не было сегодня дежурства. Но я почему-то был уверен, что она дома. И звонить или писать не стал.
С ромашками лучше приходить неожиданно.
Пришел я, конечно, очень неожиданно. Потому что у Леси опять были гости. Точнее, гостья. И обрадовался мне только Кефир. А Леся… Леся была озадачена и, кажется, смущена.
— Держи, это тебе, — я протянул Лесе цветы, а потом положил ладонь ей на поясницу, притянул к себе и поцеловал. Не знаю, что ты там себе за ночь надумала, но у нас все только начинается. И все очень круто. Я знаю.
А потом наклонился и почесал за ухом кота. Ну, его бодание в мое колено я именно так расценил. Судя по его довольному урчанию, расценил я правильно. А ведь при первой встрече этот бандит меня чуть было не… Мысль я не додумал, потому что со мной заговорили.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — я разогнулся.
Гостьей Леси была женщина. Взрослая женщина, вполне себе приятной наружности. Только смотрела на меня почему-то с подозрением.
— Мама, это Егор. Егор, это моя мама, Елизавета Владимировна.
А, так это у нас мама. И я посмотрел на женщину еще раз, более внимательно. Теперь, на второй взгляд, мне показалось, что Леся на маму похожа. Очень похожа. Только цвет волос другой, и длина короче, а еще ростом Леся выше мамы.
— Приятно познакомиться, — вспомнил я про хорошие манеры.
Мне в ответ лишь кивнули.
Если засыпала я в самом романтическом настроении, то пробуждение было совсем не романтичным. Те, у кого есть кот — поймут. Но это было только половина прелестей этого утра. А вторая — незапланированный визит маменьки.
Когда зазвонил домофон, я вздрогнула. А потом, услышав ответ, вздохнула. Видимо, последний разговор по телефону маму не удовлетворил. И мне пришли читать нотации о дочерней почтительности очно. Я еще раз, напоследок, вздохнула и нажала на копку чайника.
— Привет. Чай будешь?
— Буду, — мама вручила мне туфли и неодобрительно покосилась на вышедшего в прихожую Кефира. Тот в отместку столь же неодобрительно дернул спиной и, развернувшись, удалился в комнату, чтобы занять свой любимый наблюдательный пост на подоконнике. Я почему-то вспомнила, как Кефир встречал в последний раз Егора — ну совсем не так, как маму или Олега. Вот пойди разбери, как этот кот выбирает людей. Но мне его выбор определенно нравился.
Я убрала мамины туфли в пакет, пакет — на полку в шкаф, и кивнула маме: