Возвращая долги…
Шрифт:
Горячность моего порыва все же растопила возникший было между нами тонкий лед недоверия, настороженность ушла из ее глаз.
– Я верю Вам, но все же, давайте отложим все как минимум до завтра. Все-таки и у меня есть свои дела, да и не слишком-то прилично, молодой девушке появляться вечером в гостях у мужчины. Что скажет на это к примеру ваша жена?
– Кто? Жена?
Я даже сразу не понял о чем это она. Ах да, у нормальных людей моего возраста обычно бывают в наличии жены и несколько сопливых детишек. Но так то ж у нормальных! Себя я к нормальным людям отнести не мог даже с изрядной натяжкой. Да и какая москвичка пойдет замуж за уличного художника? Нет, брат, шалишь! С тобой конечно можно иногда весело потусить на богемных пирушках, можно
С лицами немосковской национальности на поприще возможного сочетания браком вопрос стоял еще хуже. Тут уже я сам постоянно не мог отделаться от ощущений которые наверное присущи преследуемому стаей гончих зайцу. И причина была опять же в той самой превращенной в студию квартире. Огромное количество пытающихся эмигрировать в Московию из ЗаМКАДии представительниц прекрасного пола, только и ждало случая заарканить доверчивого москвича у которого можно потом внаглую отхапать вожделенную жилплощадь. Примерам, как говорится, несть числа. И тут я рисковать решительно не хотел. Можно так нарваться, что потом за милую душу окажешься где-нибудь в канализационном коллекторе или на мусорке, и кого прикажете там рисовать? Таких же как сам бомжей? А оплату брать пустыми бутылками? Нет уж, увольте… Одним словом, не сложилось у меня ни с тихой гаванью, ни с семейной жизнью, ни с детишками, которым я мог бы оставить в наследство коллекцию испачканных холстов и полузасохшие краски. Возможно оно и к лучшему…
– Знаете, Луиза, так получилось, что я не женат, – виновато разводя руками ответил я девушке.
Честно сказать, ожидал, что после этих слов наш разговор свернет в более доверительную плоскость. Как-то привык за последние годы все время общаться с тем сортом женщин, что патологически хотят выйти замуж, подчиняя этой сияющей впереди благородной цели все свои повседневные мысли и желания. Такие услышав о моем неполном семейном статусе, тут же делали стойку, как хорошо выдрессированные легавые. Ну или борзые, я не очень-то в этом разбираюсь… Однако на этот раз я ошибся, причем практически на сто процентов. После моего признания, Луиза явно насторожилась, глядела на меня теперь с некоторой опаской и похоже уже жалела о том, что вообще позволила себе согласиться на общение со мной. Сексуальным маньяком меня посчитала, что ли? Милая, так все известные маньяки как раз и были примерными семьянинами. Так что делай выводы…
– Вы не пугайтесь, Луиза. Я не женат не потому, что со мной что-то там не в порядке. Просто не встретил еще ту, единственную, которую ищу, а размениваться по мелочам не хочется. Это ведь и себе потом горе и девушке не в радость будет жить с человеком который ее не любит вовсе.
Я старался говорить как можно проникновение, как можно доверительнее, полностью раскрываясь ей навстречу, показывая, что нет у меня за пазухой камня, никаких дурных намерений нет. Кажется она поверила, взгляд слегка потеплел. Надо было срочно продолжать ковать железо пока горячо.
– Я совсем один живу, в квартире, которую превратил в студию. Так что нам никто мешать не будет. Только Вы, я, краски и холст… Больше никого и ничего…
Черт! Вот это я зря сказал. Опять напугал. Ишь нашел, чем успокоить, мол будешь со мной одна в квартире, полностью в моей власти. Идиот клинический, надо же было такое выдать! Эх, и почему только я всегда сначала ляпну, а лишь потом понимаю, чего собственно ляпнул! Предупреждая
– Вы не подумайте чего плохого! Если хотите, можете с собой кого-нибудь взять. Ну хоть эту Вашу подругу!
– Я кузнеца с собой возьму, – пряча в углах губ веселую усмешку, решительно заявила Луиза.
– Кузнеца? Какого кузнеца? Почему кузнеца? – опешил я.
– Ну вы что? – теперь она уже смеялась открыто, не скрываясь. – «Формулу любви» не смотрели? Старое такое кино…
Ах, вот оно что, как же я сразу не сообразил. А молодец девчонка, ловко меня поддела, точно, наш человек!
– Кузнец? Нет, кузнец нам не нужен. Зачем нам кузнец, что я лошадь что ли? – процитировал я подражая голосу Фарады и был тут же вознагражден заливистым девичьим смехом.
– Ладно, коварный соблазнитель, куда Вам телефон записать?
– Телефон? Телефон… – я бестолково зашарил заплетающимися пальцами по карманам, уже вспомнив, что свой мобильник сегодня из мести оставил дома.
Эта сволочь меня сегодня не разбудила, представляете себе такой оборот? Из-за него я провалялся в постели чуть ли не до десяти часов, проспав все на свете, включая самое рыбное туристическое время. Подобное поведение требовало немедленного справедливого воздаяния. И даже не взирая на то, что мобильник не звонил по той прозаической причине, что я сам когда-то отрубил в будильнике оба выходных дня, а сегодня было как раз воскресенье, я все же решил его наказать, лишив ежедневной прогулки не Арбат. Так сказать превентивно и чтобы окончательно снять вину за испорченное утро с себя любимого. А теперь мой верный электронный секретарь, наверняка смеялся над моими никчемными усилиями, спокойно лежа на прикроватной тумбочке.
– Ладно, – смилостивилась наконец наблюдавшая за моими бесплодными потугами Луиза. – Давайте карандаш и бумагу, я Вам сама запишу.
Карандаш нашелся сразу так как был, оказывается, до сих пор зажат у меня в руке, а вот в поисках подходящего листочка я вновь заметался выворачивая карманы. С укоризненным вздохом Луиза перегнулась через мой мольберт и быстрым летящим почерком нацарапала десяток цифр телефонного номера прямо в углу незаконченного портрета. Я заворожено наблюдал за изящным изгибом ее стройного тела, за порхающим по бумаге карандашом и задумчиво сжатыми губами. Сам я на такой фокус совершенно не способен. Просто не помню номер своего мобильника и все, не запоминается, хоть ты тресни. Оправдывает меня лишь одно соображение – сам себе я никогда не звоню. Откуда же в таком случае помнить номер? А вот она помнит. Черт, я готов умиляться и восхищаться даже самым тривиальным и элементарным вещам, если они связаны с этой девушкой. Да что это за головокружение меня охватило? Может, съел чего ни то сегодня за завтраком?
– Вообще картины обычно подписывает художник, а у вас я вижу все наоборот, – ядовито произнес кто-то за спиной.
Я аж подпрыгнул от неожиданности, хотя ничего неожиданного в принципе не произошло. Просто вернулась, не к ночи будь помянута, бело-розовая моржиха, о существовании которой на этом свете я было совсем позабыл. Пока я на этом основании тормозил, не в силах придумать достойного ответа, вместо меня отозвалась сама Луиза:
– Это не подпись, это мой автограф, – с милой улыбкой сообщила она скептически поджавшей губы подруге. – Я еще не стала знаменитой журналисткой, но когда-нибудь ведь непременно стану. Вот мастер и попросил у меня автограф с дальним, так сказать, прицелом.
Бело-розовая лишь неопределенно хмыкнула, не удостоив нас ответом, но всем своим видом продемонстрировав предельное неодобрение. А я отложил для себя в памяти профессию моей новой знакомой. Надо же, с настоящими живыми журналистами мне общаться еще не приходилось. Исключая Фиму Федорцова, подпольная кличка Фу-Фу, но тот во-первых мужского пола, а во-вторых не журналист, а фотограф, а это наверняка две большие разницы.
– Так не забудьте же, не раньше завтрашнего дня, – с нажимом произнесла Луиза, значительно глянув мне в глаза.