Возвращение Алателя
Шрифт:
– Я с удовольствием помог бы тебе, – развел руками Тремба, внимательно разглядывая Тиира, – но переводчик я плохой. Ну, если еще с трудом пойму салма или дерри. Я вырос в Шине, там в ходу только ари. Но если надо помочь этому человеку, так это моя обязанность. Я искал его два дня, включая сегодняшний. Он вошел в Айдону позавчера, но не вышел. В другой раз я не обратил бы на это внимания, но время сам понимаешь какое, да и человек, не говорящий на ари, с подорожной от наместника просто так не мог затеряться.
– А много сейчас народу проходит через Айдону? – спросил Саш, поддерживая Тиира, который стал медленно расстегивать куртку.
– В том-то и дело, что совсем мало, – вздохнул Тремба. – Если, конечно, не считать нынешний приход гвардии.
– Значит, он не выходил точно? – вновь спросил Саш.
– Точно! – махнул рукой Тремба. – Охрана каждому в лицо заглядывает. Мало ли что.
– И повозки она тоже проверяет? – продолжил расспросы Саш.
– Проверяет! – воскликнул Тремба. – Эй, нари? Твоему приятелю нужно наниматься к королю судебным писцом! Как тебя зовут? Саш? Так вот, Саш, повозки мы тоже проверяем! Только за эти три дня, кроме трактирщика Силгуса, никто из Айдоны не выезжал на повозке! А он это делает через день! Перелез, скорее всего, ваш Тиир через деревянную ограду – и был таков!
– Не перелезал он, – прищурившись, покачал головой Швар. – Так, Тиир?
Воин повернул голову на звук своего имени, затем сбросил куртку. Обнаженная выше повязки грудь была покрыта кровоподтеками. Потрогав забинтованный бок и поморщившись, Тиир что-то сказал.
– Что он говорит? – спросил Хейграст.
– Интересуется, где его доспехи и оружие, – перевел Саш.
– Здесь! – громко сказал Хейграст и похлопал по притороченному к седлу Аена мешку. – Здесь все! Не волнуйся! Сейчас вымоемся, Лукус обработает твои раны, и все это заберешь.
Саш перевел, Тиир кивнул и начал медленно одеваться.
– Что ты скажешь про трактирщика? – спросил Хейграст Трембу.
– Про Силгуса? – удивился командир стражников. – Ничего. Он недавно здесь, года два. Так ты что? Про него думаешь? Не может быть!
– А кто последним видел Тиира в Айдоне? – вмешался Саш.
– Силгус, – почесал щеку Тремба. – Он рассказал, что этот воин хорошо поел, выпил и ушел. И работник его, имени не помню, смуглый такой, Гарк, кажется, подтвердил. Выпил, сказал, три кубка вина и ушел. Хотя три кубка многовато даже для такого молодца!
– Значит, выпил, – задумчиво сказал Швар. – Что-то там такое выпил. Потом полез через забор, каждый локоть которого находится на усадьбах дерри. Ни одна собака, наверное, не залаяла? Упал с забора. Сломал два ребра. И заработал кучу синяков. На голове, на руках, на животе, на ногах. С горы что ли, катился? Где он ее взял-то?
– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Тремба. – В моем поселке нападают на путников?
– Насчет путников не знаю, – усмехнулся Швар. – А вот на человека в нездешних доспехах, да еще с подорожной от наместника, похоже, что да.
– Тиира опоили сонным настоем из листьев винного кустарника, – объяснил Хейграст. – И сделали это именно в трактире. Об этом сказал один из разбойников, у которых мы отбили пленника.
– Подождите, – Тремба внимательно вгляделся в лица друзей. – Силгус?!
– Тебе лучше знать, как зовут трактирщика, – пожал плечами Швар.
Тремба огляделся, хлопнул себя по бокам ладонями.
– Мир переворачивается с ног на голову. Слышал я, что пропадали люди на тракте в последние полгода, но никто и никогда не связывал это с Айдоной. У нас-то вроде все всегда было спокойно. Насколько я понял, вы хотите доказать, что это дело рук трактирщика? Что ж. Я помогу вам разобраться в этом грязной истории. И лучше, чем явиться с Тииром вновь в трактир, не придумаешь. Только Силгус как обычно уехал в Заводье. Будет завтра с утра. Вот тогда мы к нему и сходим. Надеюсь, до того времени он никого больше не опоит усыпляющим снадобьем?
– Надейся, – усмехнулся Швар.
– Нас ждет отличный ночлег, – появился с жестяным ведром на пороге казармы Ангес. – По два топчана на каждого. И угол с пологом для Линги.
В сумрачные окна заглядывали довольные лошади. В приоткрытую дверь казармы заползал запах ктара и доносилось легкое потрескивание углей. Возле огня возился Ангес, проявивший удивительную сноровку в приготовлении мясного бульона. Только Лукус не оценил мастерства священника, ограничившись припасенными плодами и корешками. Белу сидел на пороге и впервые с момента выхода из Эйд-Мера негромко напевал что-то. Дан почувствовал, что легкий ветерок провел холодной ладонью по спине. Мальчишка натянул суконное одеяло до подбородка, но глаза закрывать не стал. Спать отчего-то не хотелось.
– Первый вечер за эти три недели, когда я более или менее спокоен, – неожиданно сказал Хейграст.
– Куда вы идете, нари? – спросил Швар, расположившийся на топчане прямо под лошадиными мордами. Приподнявшись на одном локте, гвардеец окинул взглядом освещенную тусклым светом масляной лампы казарму. Саша, согнувшегося в круге бледного света над записями. Лукуса, обернувшегося на его слова. Шевельнувшийся от сквозняка полог, за которым легла Линга. Тиира, приводившего в порядок оружие и доспехи. Хейграста.
– Куда вы идете, нари, – настойчиво повторил вопрос Швар. – Время сейчас не самое лучшее для путешествий.
– Ты считаешь, что мы путешествуем? – прищурился Хейграст.
– А ты хочешь, чтобы я считал, что вы служите одной из сторон в этой войне? – ответил вопросом Швар.
– Да, мы служим… – медленно проговорил Хейграст. – Только не одной из сторон, хотя и делаем одно дело вместе с твоим королем, гвардеец. Мы служим этой земле. Эл-Айрану. Эл-Лиа. Своим семьям. Своим народам. Элбанам. В той мере, в которой их жизнь зависит от нашего старания.
– А она зависит? – приподнял брови гвардеец.
– Не знаю, – вздохнул Хейграст. – Человек, с которым мы спешим встретиться, очень мудр. Однажды он сказал, что никогда не будет такого времени, чтобы нигде не плакал ни один ребенок, не были оскорблены ни одна женщина, ни один старик. Доброму сердцу всегда найдется, куда приложить силу и храбрость. Но эти несчастья могут показаться мелочью, если заплачет весь Эл-Айран. Он считает, что счастье, когда беда мира только в плачущем ребенке, которого можно утешить и согреть. Но это счастье невозможно, пока мир зависит от воли кого-то одного.