Возвращение Айши
Шрифт:
С чувством большого облегчения я опустил руки. Выпрямился, стоя на пятках, в последний раз посмотрел на небо, прошептал последнюю молитву. Одно мгновение я балансировал над пропастью.
Затем крикнул: «Иду за тобой», поднял руки над головой и, как ныряльщик, бросился в черную бездну внизу.
Глава VI. В доме над воротами
О, этот неудержимый полет по воздуху! Принято считать, что падающие теряют сознание; смею вас заверить, это не так. Никогда еще не были так обострены мои мысли и чувства, как во время падения с ледника; и никогда еще короткое падение не казалось таким долгим. Навстречу мне, словно живой, стремительно мчался белый сугроб, затем последовал удар.
Но что это? Я еще жив. Я находился не в снегу, а в холодной воде и погружался все глубже и глубже. Я боялся, что не смогу всплыть с такой глубины, но все же всплыл, хотя мне и казалось, будто мои легкие вот-вот лопнут. Уже у самой поверхности я вспомнил, что ударился обо что-то твердое, наверняка это лед. Стало быть, сейчас я натолкнусь на лед. Подумать только, пережить такой кошмар и утонуть, точно котенок, под коркой льда. Вот уж я коснулся руками льда: он сверкал надо мной, как матовое стекло. Хвала Небесам! Моя голова вынырнула наружу: в этом защищенном от холодных ветров ущелье корка льда, образовавшаяся ночью, оказалась не толще пенни. Едва вынырнув, я стал осматриваться, работая ногами.
И тут я вдруг обрадовался, как никогда в жизни, ибо менее чем в десяти ярдах от себя увидел Лео – живого, а не мертвого. Проламывая тонкий лед руками, он плыл к берегу глубокой реки 9 , и с его головы и бороды ручьями струилась вода. И он увидел меня, и его серые глаза чуть не вылезли из орбит.
– Живы! Оба живы! И пропасть позади! – закричал он звенящим, ликующим голосом. – Я же говорил, что нас оберегают и показывают нам путь.
– Но куда? – спросил я, направляясь к берегу.
9
Как мы позже узнали, река в этих местах обычно не превышает двух футов глубины. Но снежная лавина преградила ее наподобие плотины, и уровень воды поднялся на много футов. Таким образом, этой снежной лавине, которая грозила нас уничтожить, мы в действительности обязаны своим спасением; будь река помельче, мы неминуемо разбились бы о камни. – Л. X. X.
Только тут я понял, что мы уже не одни; на берегу реки, в тридцати ярдах от нас, стояли две фигуры: мужчина – он опирался на длинную палку – и женщина. Мужчина очень стар: глаза его затянуты роговой пленкой, длинные белоснежные волосы и борода закрывают впалую грудь и плечи, лицо с застывшей на нем усмешкой – восковато-желтого цвета и походит на посмертную мраморную маску. Одетый в просторную накидку наподобие монашеской рясы, опираясь на свою палку, он наблюдал за нами, недвижный, как изваяние. Все это, до мельчайших подробностей, я бессознательно запечатлел в своей памяти, пока мы оба плыли к берегу, и впоследствии смог припомнить. Я также заметил, что женщина – она была очень высокого роста – показывает на нас.
Ближе к берегу, точнее, к скалистой кромке, река была свободна ото льда, что объяснялось стремительным течением. Видя это, мы поплыли бок обок, чтобы в случае необходимости помочь друг другу. Необходимость не заставила себя ждать: едва мы достигли чистой воды, как силы, так долго мне служившие, оставили меня, к тому же руки и ноги закоченели от холода, и не схвати меня Лео за одежду, я наверняка утонул бы где-нибудь пониже по течению. Некоторое время я продолжал барахтаться, и вдруг он сказал:
– Меня сносит. Держись за мой ремень.
Я схватился за болтающийся конец ремня: высвободив таким образом руки, Лео сделал последнюю великолепную попытку удержать нас обоих на плаву, тогда как мокрые, свинцово-тяжелые одежды тянули нас ко дну. Более того, ему удалось совершить то, чего не смог бы сделать ни один менее сильный пловец. И все же мы, вероятно, оба утонули бы, ибо течение достигало здесь наивысшей скорости; однако старик на берегу, видя наше бедственное положение и повинуясь настояниям своей спутницы, с удивительным для его возраста проворством подбежал к скалистому мыску, мимо которого нас проносило, и, присев, протянул нам свою длинную палку.
Нас обоих крутило и вертело, но Лео все же отчаянным усилием сумел поймать конец палки. В этом месте был водоворот, мы кое-как поднялись на ноги, нас тут же повалило и ударило о камни. Но мы все же не отпускали спасительной палки, другой конец которой удерживал старик, изо всех сил цепляясь за камень; женщина, как могла, помогала ему. Лежа на груди, – мы все еще были в большой опасности, – старик протянул нам руку. Но мы не могли за нее ухватиться, хуже того, у него вырвало палку, и нас понесло вниз по течению.
И тут женщина совершила поистине благородный поступок, она вошла в воду по самые подмышки и, левой рукой крепко держась за старика, правой схватила Лео за волосы и вытащила его на берег. Встав на ноги, он тотчас же обвил одной рукой стройную талию женщины и оперся о нее, другой поддерживая меня. Последовало долгое, отчаянное барахтанье, но в конце концов мы трое – старик, Лео и я – оказались на берегу, где легли, тяжело отдуваясь.
Я поднял глаза. Женщина стояла над нами, вся мокрая; с ее одежды стекали струи воды; она словно сомнамбула, смотрела в лицо Лео, залитое кровью, которая струилась из глубокой раны на его голове. Женщина была очень статная и красивая. Вдруг она как будто проснулась и, глядя на одежды, плотно облегающие ее дивное тело, что-то сказала своему спутнику, повернулась и побежала к утесу.
Мы продолжали лежать в полном изнеможении; старик поднялся и пристально осмотрел нас своими мутными глазками. Затем что-то сказал, мы не поняли. Он попробовал заговорить на другом языке, но безуспешно. В третий раз, к нашему изумлению, он употребил греческий язык; да, здесь, в Центральной Азии, он обращался к нам на греческом языке, хотя и не очень чистом, но все же на греческом языке.
– Вы не колдуны? – спросил он. – Как вы сумели достичь живыми этой страны?
– Нет, – ответил я на ломаном греческом языке, ибо не практиковался уже много лет. – Будь мы колдунами, мы явились бы сюда другим путем. – Я указал на наши ушибы и раны и на пропасть.
– Они знают древний язык, это соответствует тому, что нам сообщили с Горы, – тихо пробормотал он и уже громче спросил: – Чего вы здесь ищете, странники?
Я решил схитрить и не ответил прямо, опасаясь, как бы, узнав правду, он не столкнул нас обратно в реку. Но Лео еще плохо соображал и повел себя неосмотрительно.
– Мы ищем, – с запинкой проговорил он, ибо он и всегда плохо знал греческий язык, а сейчас изъяснялся на каком-то варварском наречии с примесью тибетских слов, – мы ищем страну Огненной Горы, увенчанной Знаком Жизни.