Возвращение блудного бумеранга
Шрифт:
Но так как Кира с Лесей из всех женщин были знакомы лишь с Анькой, которая тоже куда-то мигом испарилась, даже отпустила руку своего Давида, то подруги оказались предоставленными самим себе и новой порции набежавших кавалеров.
Эти вели себя чуть поприличней, но тоже были слишком назойливы. И совершали кучу ошибок. Каких? Ну, например, не стоит виться возле девушки, когда она ясно дала вам понять, что ей это не нравится. Одно дело, когда она с вами просто кокетничает, и совсем другое, когда она откровенно дает вам понять, что вы ей не нравитесь и ваше общество для нее нежелательно. Конечно, напор в ухаживании нужен, но навязчивость только отталкивает.
— Никого мы тут себе не присмотрим, — огорченно произнесла Леся.
— Как всегда, мужчин много, а выбрать не из кого.
И стоило Кире произнести эти слова, как она увидела ЕГО. В том, что это был именно ОН, не было никакого сомнения. Мужчина стоял у противоположной стены не такой уж маленькой комнаты. Мимо него сновали люди. Но его взгляд был прикован к одной лишь Кире. При этом он не пялился на нее, а откровенно любовался. И вот что странно, несмотря на восхищение в его глазах, он не делал ни малейшей попытки подойти к ней и завязать знакомство или представиться. Просто стоял и смотрел. Ничего больше, но почему-то у Киры по телу пробежала теплая волна сладкого предвкушения.
Это чувство еще никогда не подводило ее. Чувства Киру вообще редко подводили. Разумеется, когда она не бывала влюблена. Тогда ее великолепная госпожа Интуиция скромно замолкала, а на первое место выходила их высочество госпожа Страсть.
Но сейчас Кира не сомневалась, незнакомец с большими карими глазами, опушенными длинными загнутыми, словно в рекламе туши, ресницами, смотрел именно на нее. Только она одна интересовала его. И интересовала очень сильно. Вот только почему взгляд у незнакомца такой печальный?
И тут же Кире стала ясна причина глубокой печали этого мужчины. К нему подошла какая-то жирная баба в черном безвкусном платье и с кислой физиономией. До сих пор Кира была уверена, что черный цвет опошлить и превратить в безвкусицу практически невозможно. Но толстая уродина с низким лбом и растущими почти от самых бровей тусклыми черными волосами, доказала ей, что очень даже возможно.
— Что ей от него нужно? — с возмущением пробормотала Кира.
Противная баба продолжала что-то зудеть, стоя возле мужчины. И тут же ужасная догадка осенила Киру.
— Господи, неужели это его жена?!
Версия не была лишена здравого смысла. С такой кислой рожей к мужчине может обращаться только очень близкий человек — жена. Жена пусть и не любимая, но все равно законная жена. Дальнейшие наблюдения показали Кире, что она права. Эта особа, явившаяся на свадьбу почти единственная из всех молодых женщин не накрашенная и даже явно не причесанная, в старомодном уродливом платье, явно имела права на мужчину Кириной мечты.
Она долго и нудно что-то втирала ему, ничуть не смущаясь, что он почти ее не слушает, и явно раздосадован. Было видно, что мужчина только и мечтает, как бы избавиться от своей половины. Наконец она отошла, сохраняя на физиономии прежнее гадливое выражение, к которому теперь, однако, примешивался оттенок триумфа. Видимо, она добилась от мужа чего хотела. Или по крайней мере в чем-то преуспела. И уж конечно, испортила настроение своему мужику. Для такой дуры это тоже было своего рода победой.
После ухода жены мужчина на своем месте тоже не задержался. Его явно тянуло выпить. И он пошел к группе мужчин, уже осадивших большой бочонок и распивавших желтоватое прозрачное вино из высоких тонких стаканов. На Киру мужчина смотреть избегал. И это было, с одной стороны, хорошо — совесть у него все же имелась, а с другой — просто ужасно, ведь он теперь не смотрел на Киру, а она знала его тайну, и ему было стыдно.
— Какой-то кошмар, — произнесла Кира. — Бедный мужик, бедная я. И с чего он мне понравился? Ведь я принципиально не интересуюсь женатыми. Да, Леся?
Она оглянулась и только тут обнаружила, что Леси возле нее уже нету. Куда делась подруга? Леся оказалась далековато. В обществе каких-то мужчин. В руках у Леси был стакан с вином. А сама она задорно хохотала, вызывая одобрительный гул мужских голосов. Кира протиснулась к подруге и возмущенно зашептала:
— Ты что делаешь?
— А что?
— Напиваешься! Хохочешь!
— А что тут такого?
— Ты нас позоришь!
— Кого это вас?
— Ну… Аньку и ее мужа точно позоришь.
— Чем?
— Ты себя ведешь неприлично. И все будут говорить об этом.
Но Леся была настроена беззаботно.
— И плевать! — легкомысленно заявила она. — Пусть говорят, что хотят. Лучше выпей с нами.
— Не буду!
— На грузинской свадьбе и не будешь пить? — изумилась в ответ Леся.
— Выпей, девушка! — произнес какой-то усатый джигит, оделявший вином из маленького бочонка всех желающих.
Бочонок он держал у себя под мышкой и таким образом мог перемещаться по залу, наблюдая, чтобы у каждого присутствующего на торжестве гостя бокал был полон.
— Не буду! — ответила ему принципиальная Кира.
— Что ты такая злая? — удивилась Леся. — Что случилось?
— Ничего!
— Я же вижу, что-то случилось!
— Ровным счетом ничего!
— Это все из-за того типа? — проявила догадливость подруга.
— Вовсе нет!
— Я видела, как к нему подошла какая-то баба. Это его жена?
— С чего ты взяла?
— С того, что ты злая, словно оса. И кусаешься.
Кира промолчала.
— Выпей. И выброси из головы всех мужиков. Хотя бы на этот вечер! На!
И Леся сунула в руки подруги свой стакан. Себе взяла новый и чокнулась с Кирой:
— Ну, за нас красивых! — произнесла она свой излюбленный тост. — За бешеный успех!
За это было просто грех не выпить. Кира пригубила вино, и неожиданно оно ей понравилось. Легкое, чуть терпкое, оно пилось словно сок или вода. Но в то же время приятно туманило рассудок и поднимало настроение.
— А может быть, и правда? — произнесла она. — Ну его, этого парня?
— Конечно!
— Если он такой дурак, что женился на кисломордой уродине, то кто виноват?